Цена империи. На начинающего Бог

И Михаил Николаевич тщательно готовился, изучая документы, профессионально составленные Генерального штаба полковником Мезенцовым. Производство в полковники из капитана было делом неслыханным, но и жизнь государю спасает не каждый и не каждый день. Сегодня как раз должны были принести последнюю порцию информации, которой не хватало, дабы поставить решающую запятую в приговор, уже вынесенный генерал-адмиралу: «Казнить нельзя помиловать». Когда Мезенцов лично доставил пакет, то император поблагодарил полковника и приказал прибыть завтра, в это же время, дабы получить инструкции к действию. Для чтения документов потребовалось не более получаса, а затем его императорское величество встал из-за стола, с удовольствием проделал несколько гимнастических упражнений, а затем, вызвав адъютанта, приказал привести к нему Сандро. Подобные распоряжения отдавались регулярно, и все уже привыкли, что государь, невзирая на тяжкий труд по управлению державой, находит время, дабы поверить, как идет обучение его сына. А отдельные слова, которые иногда просачивались через дверь, лишь подтверждали эту версию. И значить они могли только одно: строгий и заботливый родитель экзаменует своего отпрыска и с целью повышения рвения к учебе постукивает его лбом о столешницу. Либо, устав от упрямства молодого дарования, бьется лбом о стену сам лично, так сказать, освящая кладку монаршим лбом. На самом же деле, это шел совет двух матерых, битых жизнью мужиков, готовых, даже рискуя сорвать голосовые связки, отстаивать свое мнение. Когда Сандро прибыл по вызову, Михаил Николаевич приказал адъютанту: никого не пускать и не беспокоить и запер дверь.

– Ну-с, сынок, смотри: вот итоговая схема, где отражены все фигуранты, которые могли активно влиять на твоего дядюшку, а значит, и на политику Государства Российского.

Когда развернули лист бумаги, сложенный в многослойную гармошку, то он занял почти всю столешницу, и пришлось зажечь верхний свет, дабы лицезреть всю картину в целом. Многочисленные квадраты, содержащие самые разные фамилии и титулы, соединялись стрелками и через несколько промежуточных позиций сходились к одной и той же цели. Впрочем, вышеупомянутая цель, на которой значилось: генерал-адмирал – не была конечной. Из нее также выходили разноцветные линии. Но на сем чертеже предусмотрительно было оставлено свободное место, и император совместно с великим князем вооружились карандашами и, негромко переговариваясь, а иногда и переругиваясь, дорисовывали прямоугольники с новыми фигурантами, напрягая память, отягощенную знаниями из будущего. Помучившись час, первым не выдержал Сандро и, отбросив инструмент рисовальщика, решительно заявил:

– Все, пипец котенку, то бишь милому дядюшке. Тут на расстрел тянет с конфискацией, но есть одно смягчающее обстоятельство: если шлепнем этого долбодятла или просто позволим дать дуба, то кто же судостроительную программу двигать будет, не ты ли, милый и туповатый ученичок? Так ты же такая же сухопутная крыса, как и я. А тетушка Санни, вот уж не ожидал в веке девятнадцатом иметь замашки продвинутой европейки из двадцать первого столетья. Жаль, что она погибла, было бы занятно за ней понаблюдать. А может, она тоже по-паданка? Это же надо: полковник пишет, что она, несмотря на то, что была падка на мужчин и помимо своего законного мужа, которому исправно рожала детей, мягко говоря. не отвергала общество его же адъютантов. Но, кроме этого, периодически у нее возникали весьма тесные взаимоотношения с особами женского пола, значительно моложе ее. Ну пусть с ней разбираются высшие силы, а нам предстоит решать, что делать с оставшимися в этом мире. И вот тут вызывает особый интерес семейка адмирала Грейга, а точнее его вдовушка и отпрыски. Да их родственничек, барон Штиглиц – фигурант весьма занятный. Лично я, по совокупности его заслуг, предложил бы поступить с ним как в старом советском анекдоте: похоронить с почестями в Кремлевской стене. Но похороны завтра!