Целующие солнце

Мы собрались впятером на квартире у Археолога и долгую шумную ночь отмечали успех. В кухне было нестерпимо жарко от веселого смеха, от горячих дружеских споров, от выпитого и пролитого, от горячих батарей и бесконечных креветок. Кажется, в ту ночь Археолог наелся креветками на полгода вперед. Каждый второй поднятый над головами пластиковый стаканчик с пивом был за меня. Каждый третий — за Аленку. Аня Захарова взяла с нас торжественное обещание пожениться летом и жить долго и счастливо до самой смерти. Когда свет от фонарей начал вязнуть в серости наступающего утра, Славик выудил из недр квартиры старенькую расстроенную гитару, кое-как наладил звук и затянул «Мой рок-н-ролл», прикрыв глаза от наслаждения. Мы загрустили. Даже Археолог — совсем не поклонник русского рока — откинулся на стуле, сложил руки на большом животе и что-то тихонько подпевал, не зная слов. Грусть от близости рассвета, от каких-то пройденных моментов жизни, которые уже было не вернуть, навалилась на нас, будто тяжелое одеяло. Славик затянул еще один медляк — очень хорошо у него выходило — и компания встретила восход солнца, поглядывая на окна. Славик как будто знал, что это будет последний раз, когда нам удастся встретиться такой компаний в квартире Археолога. Было уютно и грустно. Я нежился в грусти, словно мазохист, не хотел ее отпускать. Но когда первые лучи солнца озарили ярко кухню, я уже засыпал, поэтому перебрался вместе с Аленкой в комнату, даже не попрощавшись. Спал, как убитый.

Затем в моей жизни возникла острая нехватка времени. Оказалось, что я нужен всем и везде сразу. А я, по начальной наивности, старался успеть, обогнать время, разорваться на части, стать двуликим Янусом, быстрее, быстрее. Подгонял себя, как мог.

Будильник на пять сорок. В темноте брел в ванную, морщился от яркого желтого света, чистил зубы, стараясь проснуться, и умывался ледяной водой. На завтраке (как правило, тосты с вареньем и горячий чай с лимоном) сверялся с составленным прошлой ночью планом на сегодня. Вспоминал какие-то мелочи, тут же правил на листе карандашом, каждый раз думая о том, что пора поставить на кухне лампы дневного света, а то не по-людски как-то зрение портить. Через полчаса выходил из дома и по маршруту, на такси, от одной фотосессии, к другой, от интервью к интервью, от передачи к передаче, от газеты к газете. В обед, если позволяет время, закидывал в рот пару бутербродов где-нибудь в «Макдональдсе» или в забегаловке с сомнительной репутацией — но зато она ближе и экономит время. Повсюду меня преследовали разнокалиберные влюбленные, стремящиеся выразить свою благодарность и восхищение. И что я такого им сделал? Любовь существовала и до меня, так зачем возносить меня в культ? Но в то время я думал о работе и о заработке. Деньги свалились как снег на голову. Я вдруг понял, что могу себе позволить купить многое из того, что раньше казалось недоступным. Я забегал в хорошую дорогую кофейню и пил настоящий дорогой кофе, от которого кружилась голова и сводило скулы. Я начал ездить на такси, забросив велосипед. Впрочем, это обуславливалось не лишними деньгами, а банальным удобством. Я покупал вечером много хорошей еды, а то и вовсе ужинал в ресторанах или кафе вместе с Аленкой, позволяя себе различные деликатесы, о которых раньше и не думал.