Целого Мира Мало

И тогда моя Инга заговорила. Она, отвернувшись от меня, смотрела в окно и что-то чертила тонким пальчиком на запотевшем стекле.

— Мы познакомились с Сережей на третьем курсе. Оба мечтали стать писателями, но так и не стали, не хватило таланта. Зато научились разбираться в литературе. Он мне не сразу понравился. Так что любви с первого взгляда не было. Я просто нашла единомышленника среди двух десятков других парней, пытающихся помочь мне с творческими заданиями. О романе и речи не было. К тому же он успел жениться еще на первом курсе, и его жена была беременна. Мы посещали одни и те же лекции, вместе занимались, готовились к экзаменами, я часто бывала у него в общежитии, подружилась с Тоней. Ты знаешь, как это бывает, когда смотришь на чужое счастье и вместо радости и умиления начинаешь остро ощущать собственное одиночество и зависть? Это страшно и неправильно, но я не могла ничего с собой поделать. Мне хотелось простой жизни, женского счастья, этой нищей романтики на общей кухне с дешевой водкой в перерывах между мором тараканов и дежурством по туалету. Мои родители были людьми обеспеченными и прочили мне в мужья какого-нибудь избалованного мажора, но я не чувствовала ни кому из них ничего, кроме минутного плотского желания. Конечно, у меня случались романы и до Сережи, и во время, и после. Но его я любила. Наверно за то, что он меня не любил, за то, что сопротивлялся, за то, что был верным мужем, и просто хорошим человеком, с которым я могла поговорить обо всем на свете, за то, что понимал меня, как никто другой. А потом у его жены случился выкидыш, она заболела и впала в депрессию, начались разлады в их семейном счастье, ссоры, недопонимания, взаимные упреки. А я все время была рядом, чтобы он мог выплакаться на моем плече. После вручения дипломов, мы всей группой сильно напились, и Сергей уступил. Ему было очень стыдно на утро. И передо мной и перед женой. Он очень хотел поступить правильно, честно и благородно, но я не позволила ему признаться Тоне в измене. Мы стали встречаться тайком. Как заговорщики, и я не чувствовала себя предательницей. Тоня давно перестала любить его так, как он того заслуживал. Это было очень тяжелое время для Сергея. Он честно пытался вытащить жену из депрессии, но сам находил утешение в моих объятиях. Вот такая ирония жизни. Рано или поздно, даже самый преданный муж поворачивает «налево». Часто виноваты в этом сами жены, а еще чаще — никто не виноват. Происходит так, как происходит. Наша связь закончилась, когда Тоня снова забеременела. Я не стала мешать, устраивать сцены, кидаться упреками. Удивительно, но забеременели мы в одно время. Только ее ребенок родился недоношенным и умер, а моя девочка жива.

— Он знал? — спросил я, еще не поняв для себя, как реагировать на откровенность Инги.

— Да. — печально кивнула моя жена, уткнувшись лбом в холодное стекло. Мы давно приехали, и водитель вышел, чтобы не мешать нашему разговору. — А Тоня ничего не знала и не знает до сих пор. Какое-то время мы с ним совсем не общались. Обоим было тяжело и больно. Встретились, когда Лере исполнился год, и договорились, что она не узнает правду об отце. Я попросила. Мне так было легче на тот момент. Я думала, что поступаю правильно. Мы снова стали встречаться, начали общий бизнес. Я все надеялась, что он сделает, наконец, выбор в мою пользу. А Сережа говорил, что Тоня больна, и он не может ее бросить. Я, конечно, верила. Целых двадцать лет я ждала, когда он решиться. Но все эти годы Тоня болела. — Инга иронично усмехнулась. — Не знаю, о чем я думала, на что надеялась. Мы оба страдали. Я от того, что не могу сказать дочери, что она не безотцовщина, а он — от моих попыток вызвать ревность и тем самым подтолкнуть к принятию окончательного решения. Год назад все закончилось. Я вдруг осознала, как бессмысленно прожила жизнь, не смогла наладить отношения с дочерью, создать полноценную семью. И чего греха таить, ударилась в загул. Боже, что я вытворяла, самой стыдно. А потом появился ты. Все просто. Красивый, молодой, амбициозный, сильный, еще более испорченный, чем я, и тоже с темным прошлым и незадавшейся личной жизнью. Я навела справки о тебе, и прочла ту ужасную книгу, что ты написал в юности. Ты казался мне загадочным героем в трагической судьбой, которая наложила на тебя отпечаток внешней неприступности и даже жестокости. Я думала, что вместе мы найдем ключи к разбитым сердцам друг друга. Но твое сердце никто не разбивал, я права?

Инга повернулась и посмотрела мне в глаза. Я затаил дыхание, приготовившись чувствовать…. Но в ответ услышал тишину и равномерное биение сердца.

— Это ты разбивал их. — произнесла она с придыханием, теперь в ее зрачки заполз ужас. — Ты убил их, и даже не раскаиваешься. А я убила только саму себя, и мне тоже не жаль. А значит, мы похожи с тобой. И знаешь, что самое удивительное?

— Нет. — я покачал головой, глядя в сторону горящих уютным светом окон дома.

— Мы будем счастливы. Не смотря на то, что натворили. С собой и с другими.