Целительница

— Вы про Варланова или его идею? — Словно опровергая только что сложившееся впечатление, Андрей чуть шевельнулся, тут же создав новый образ. Этакого сибарита, слегка подуставшего от роскоши.

— И о том и о другом, — не подав виду, что заметил метаморфозу, отозвался Трубецкой.

Перегородка между ними и водителем закрыта, что давало возможность разговаривать откровенно.

— Дайте ему полномочия провести допрос Афанасия Егоровича.

— Зачем? — искренне удивился Трубецкой. И теме, с которой Андрей начал, и прозвучавшему предложению.

Взаимоотношения в роду между главной линией, которую представлял Виталий Варланов, отец мальчика, и той, к которой относился Степан, были сложными. Об истоках этой истории Трубецкой имел смутное представление — не его сфера интересов, но то, что «дипломаты» к «сыщикам» относились весьма неуважительно, знал. И догадывался, что зачинщиком, если и не вражды, но того, что можно было бы назвать полным игнорированием, являлся тот самый Афанасий Егорович.

— Для усиления позиции. Вы ведь собираетесь забрать его под свое крыло?

— Есть такая мысль, — не стал возражать Трубецкой.

— Ну так и заявите об этом. Не во всеуслышание, конечно, но чтобы намек был понятен. И Афанасий Егорович послужит для этого хорошим примером. Да и старика давно пора встряхнуть. А то гонору…

Трубецкой расхохотался не сразу. Сначала поймал себя на мысли, что Андрею в этом образе не хватало сигары. Затем почему-то вспомнил их первую встречу — тогда тоже шла речь о похищении ребенка. Потом еще одну, в которой крови было более чем достаточно…

— Про гонор ты точно, — отсмеявшись, заметил он. — Зазвездился старший Варланов. — И сыночка так же воспитал. Что старшего, что младшего. Нет чтобы сразу с проблемой прийти, все сами да сами! А нам теперь…

— Трофим Иванович…

— Извини. — Трубецкой и сам почувствовал, что стал заводиться. — Бесит, когда сначала надуваются, как индюки, а когда прихватят за одно место, визжат, как свиньи. Да еще и требовать начинают… Ладно, с самим Варлановым понятно — сделаю, а что с его идеей?

— С его идеей… — тут же подобрался Андрей. — Надо срочно искать пересечения между жертвами. Трясти все окружение. И в первую очередь студенческое.

— Аргументируй! — потребовал Трубецкой.

Их мысли двигались в одном направлении, но признаться честно, Трубецкой боялся ошибиться. Едва ли не впервые в своей жизни.

— О том, что использовался препарат, который «стирает» память, мы узнали только благодаря оставшейся в живых Яне. У остальных предполагали наличие снотворного или транквилизатора, но следов их не находили, потому как соединение полностью распадалось.

— И что из этого следует? — Трубецкой чуть развернулся, чтобы лучше видеть лицо собеседника.

— Я бы сделал два вывода. Первый: изначально они не собирались убивать. Издеваться — да, но смерть не входила в планы. Иначе к чему эти игры с памятью? Второй: они не выбирали случайно. Знали свою жертву, как и жертва знала их. Отсюда — простой контакт и доверительность отношений.

— Что подтверждается историей с Яной, девочкой хоть и дружелюбной, но достаточно осторожной, — кивнул Трубецкой.

— Тогда идем дальше. — Андрей бросил короткий взгляд в окно. Направлялись они в стрелковый клуб, куда чуть позже должен был приехать и Варланов. Тот, который следак. — Ни один из дежуривших нарядов посторонних у дома Соколовых не зафиксировал. Аналитики прогнали записи — чисто. Но место для стрельбы выбрано идеально. Единственная точка, с которой просматривается комната Яны.

— Выбирали не визуально, а по памяти?

— Что тоже вписывается в нашу версию. Обе или как минимум одна — из близкого окружения Соколовых. Далее — контакт с остальными жертвами. Плюс стрельба из арбалета. Плюс специфичный препарат и магические наручники… Объем работы большой, но маркеры достаточно четкие. Если группа не отработает за пять-семь дней…

— …то есть вероятность, что это сделают наши детишки, — нахмурился Трубецкой. — Посадил бы я их под замок…

— …из-под которого они найдут способ сбежать, — вновь перехватил инициативу Андрей. — Ваше превосходительство, давайте каждый займется своим делом. Вы займетесь полицией, я — ребятишками.

С таким взглядом на ситуацию Трубецкой был согласен. Правда, ребенком своего Сашку он не считал, что не мешало тому оставаться для него ребенком.

* * *

Ветер в Ставрополе был всегда. В этот раз — сухой и жаркий. Из Персии.

Машину они оставили на платной стоянке аэропорта, заплатив за две недели. Даже если найдут, то не сразу. Да и без результата. Отпечатки в ней, конечно, имелись, но чужие. Как и оттиск ауры.

А уж как это они сделали… Потому и работали в тандеме, что один умел одно, а второй — другое.

Сами, в три этапа сменив внешность и одежду и забрав оставленный для них багаж, на такси отправились в пансионат, где формировался конвой для сопровождения груза. Шел он из Москвы. Подарок императора Владимира Мохаммаду Хасан-шаху, правителю Персии, на двадцатипятилетие восхождения на престол.