Цейтнот. Том I

Впрочем, время шло, а нападать на институт никто и не думал, да и озвучиваемые куратором сводки особой тревоги не внушали. Кое-где в городе ещё продолжались стычки, но большинство боевиков не сумели оказать серьёзного сопротивления мобильным группам комендатуры и были ликвидированы, нападение на училище отбили, началась облава.

И даже так отголоски выстрелов доносились ещё довольно долго, я весь извёлся, не находя себе места от желания броситься в бой. Моё место — там! Я должен сейчас зачищать улицы от боевиков, а не впустую торчать на чердаке! Ну что за непруха! Ну почему всё случилось именно сегодня?

Не везёт, так не везёт!

— Опять анархисты? — предположил я после очередного тяжкого вздоха.

— Непонятно, — поморщился Альберт Павлович и махнул рукой. — Ладно, вернёмся к нашим баранам. Что там за стабильные образцы в сейфе хранили?

Я пожал плечами.

— Стабильные и стабильные. В том смысле, что они способны существовать во внешней среде без дополнительной подпитки и постоянной обработки сверхсилой. Так понял, даже вне зоны активного излучения Эпицентра жизнеспособны. Леопольд почему-то это важным полагал.

Куратор задумчиво кивнул и как-то очень уж мягко спросил:

— А какие-то особые свойства у них имелись? Что именно твой приятель собирался продемонстрировать комиссии на защите проекта? О какой научной ценности шла речь?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею. Они при определённой интенсивности воздействия сверхсилой светиться начинали разве что.

Лицо Альберта Павловича неуловимым образом исказилось, словно фарфоровая маска треснула.

— Светиться начинали? Уверен? — пристально уставился он на меня. — Сам это видел?

— Сам, — подтвердил я. — Леопольд на пузырёк воздействовал, и раствор люминесцировать начал.

И тут Альберт Павлович едва ли не впервые на мой памяти выматерился.

— Помолчи! — потребовал он после этого. — Мне нужно подумать.

В итоге куратор не произнёс больше ни слова вплоть до самой отмены тревоги, что меня откровенно напрягло.

Сдав оружие, мы вернулись в кабинет, убрали в шкаф халаты и подсумки с противогазами, и Альберт Павлович сразу куда-то убежал, а перед тем в самой категоричной форме наказал непременно дождаться его возвращения. Отсутствовал он никак не меньше четверти часа, вернулся с подносом из нержавейки, сплошь заставленным разнокалиберными стеклянными посудинами.

— В каких были те образцы? — спросил куратор, демонстрируя ёмкости от совсем крошечных бутылочек размером с ампулу до бутыльков объёмом в четверть литра. — Что подходит?

Я присмотрелся и выбрал одну из ёмкостей.

— Этот.

Альберт Павлович удовлетворённо кивнул и потребовал:

— Расскажи всё, что сможешь о них вспомнить. Опиши в подробностях.

— Пробка запаяна была. Этикетка именно такая же, только с горизонтальной синей полосой. Точнее — цвета морской волны.

— Ширина? Расположение?

— Ширина миллиметров в пять. И под полосой примерно в три раза больше этикетки оставалось, чем сверху.

— Стандартная этикетка, значит, — с удовлетворением произнёс Альберт Павлович и спросил: — Что с содержимым?

— Зелёнка зелёнкой, только чуть разбавленная.

— Сколько их стояло в сейфе? Что было написано на этикетках?

— Десять штук. Надписи…

Я напрягся и по памяти восстановил маркировку бутылочек, закавыка возникла только с номерами образцов, но вроде бы тоже ничего не напутал, благо те шли подряд. Отметил это в своё время, теперь пригодилось. Знать бы ещё — зачем.

— Технику «Дворца памяти» освоил? — поинтересовался куратор. — Садись, медитируй и восстанавливай в голове образ этих склянок. Во всех подробностях восстанавливай! — И отрезал: — Всё, не приставай ко мне! Потом объясню!

Он снял трубку телефонного аппарата и принялся яростно крутить диск. Потребовал соединить его с капитаном Городцом, а когда того не смогли найти, сделал ещё три звонка и даже был вынужден связаться с оперативным дежурным по городу, чтобы в итоге перехватить коллегу на одном из совещаний.

Георгий Иванович оказался занят и никуда ехать не собирался, Альберт Павлович в свою очередь не собирался доверять ничего важного телефонной связи, разговор у них с самого начала пошёл на повышенных тонах, а завершился и вовсе откровенной перебранкой. Полагаю, именно это обстоятельство и решило дело. Городец точно не ожидал такого напора от вечно спокойного и отчасти даже флегматичного консультанта, пообещал поторопить экспертов и прибыть сразу, как только выпадет такая возможность.

— Сегодня! — потребовал Альберт Павлович, прежде чем в сердцах кинуть трубку на рычажки, а мне бросил: — Вспоминай! — и покинул кабинет.