ЦДЛ

Уходим с криком или без,
Разворошив тоску, как угли.
Чем тише смерть,
Тем громче лес,
Как будто сирота он круглый,
Взывает к небу,
Сучья заломив…
Ни на грош не верю в этот миф.

Театр скорби,
Где на сцене гроб
И лент муаровых чернеет финиш,
Куда бежим мы запыхаться чтоб,
Где тысячи цветов, когда остынешь,
Он сталкивает в землю их поток,
И плачет рот, на мой похожий,
И это посильнее скорби тысяч толп.
В трагической застывшей позе.

Уходим с криком или без,
Человек не умирает весь.

Дух носился над водою божий,
Как заблудившийся матрос,
Похоже,
То был не дух, а альбатрос.
А может быть, беззвучная покамест,
Еще не оперенная стократ,
Белеющая, будто лоб над камнем,
Над бездной мечется строка,
Над вспененною бездной океана,
То приближаясь, то отпрянув,
Пока не попадет на острие пера…
Пора, родимая, пора.

«Мертвец идет»

А вот и сам виновник торжества,
С присущей данному моменту грустью,
Которой на его лице не густо,
Поскольку очень бледное лицо.

Мертвец идет.
Нет выхода, а только вход.

На что уходит жизнь – последние минуты,
Пластинки на руках его чуть гнуты,
Ремни победно стянуты,
От старости скрипят,
Спеленут он от головы до пят,
Одно лицо свободно от завязки,
Но и оно как стянуто ремнем,
Замерзшее от ожиданья смерти?
Сейчас он самый белый человек
На белом свете,
Истинно виновник торжества,
Сейчас восторжествует справедливость,
В конце которой будет он казнен.
Рожки двух электродов – чем не жертвенный козел,
При полной ясности ума и добром здравии,
Под медной шапочкой
(ее заботливо поправили, явно веря, что она ему идет)…

Душа надела шлем – готовится в полет.

Куда с энтузиазмом прет народ.
И ты не увлечен, а увлекаем,
Куда бежит страны нарост?
На зрелище, он ждет его веками.
Он в Бога верит, губошлеп,
В судьбу свою, что не спешит с подарком,
Молись, молись, глядишь, и Бог пошлет
Куда-нибудь подальше.

Медь или бронза, гипс или гранит,
Любой материал твою осанку сохранит,
Охватывая, как питон.
И тем не менее легко накинут, как пальто,
Не жмет подмышки, сшитый впору,
А как раскованную сохраняет позу!
Поэт придворный,
А памятник себе воздвиг нерукотворный.

Другое дело свинец или олово
Для желудка голого.
Ваянье памятника изнутри,
Излюбленный и древний способ,
На который ныне смотрят косо.
Смертник
Слова принял натощак,
Но что мы знаем о таких вещах?

В одежде старой входит Ной,
Непрезентабельный и допотопный.
Когда потоп всему виной.
Не до того, чтоб нравиться потомкам.