Царство Золотых Драконов

Тенсинг указал девочке, чтобы та отдыхала, пока он и двое молодых людей сходят и освободят пленниц. Место находилось совсем недалеко, к тому же Боробá мог показать им дорогу. Надя пыталась объяснить, что они непременно столкнутся со свирепыми людьми, членами Секты Скорпионов, хотя самой ей казалось, что лама всё же не очень хорошо понял сказанное, потому что ответом девочке послужила лишь безмятежная улыбка.

Тенсинг с Дилом Баадуром не располагали никаким другим оружием, за исключением принадлежащих принцу лука и колчана со стрелами да двух длинных деревянных тростей, с которыми они никогда не расставались, - остальное же на данный момент находилось в скиту. В качестве единственного щита принц носил висящей на груди волшебную часть окаменевших экскрементов дракона, найденных ещё в Долине Йети. Когда предстояли серьёзные испытания, как то уже бывало в определённых случаях в монастырях, где принц получал наставления, какое только оружие ни использовалось. Это были дружеские соревнования и редко для кого заканчивались избиением дубинками, потому что монахи-воины уже обладали опытом и действовали крайне осторожно. Тенсинг деликатно приладил твёрдый корсет, сделанный из выделанной специальным образом кожи, на грудь и спину ученика, вдобавок удобно защитил его ноги и предплечья металлом. Размер молодого человека, немаленький от природы, удвоился, превратив того в настоящего великана. Расположенная наверху всей этой человечьей груды голова казалась чересчур маленькой, а излучающее нежность выражение лица соответствовало всему облику и того менее. Излюбленными оружиями молодого человека были металлические диски с острыми, точно навахи, шипами, которые тот метал с просто невероятными точностью и скоростью, и, конечно же, его тяжёлый меч, что ни один мужчина не мог поднять даже двумя руками, тогда как сам размахивал им в воздухе, без особых усилий держа оружие в одной руке. Ещё он был способен разоружить любого всего лишь одним движением, мечом разбить любую броню пополам или же метнуть диски, лишь оцарапав щёки своих противников без всяких ран.

Дил Баадур не обладал присущими наставнику ни силой, ни проворством, зато был ловок от природы, точно кошка. Он не пользовался ни бронёй, ни какой-либо ещё защитой, поскольку те в определённой степени сковывали движения, а своей лучшей защитой тот считал скорость. В соревнованиях у него ловко получалось избегать ножей, стрел и копий, умело, точно ласка, изворачиваясь телом. Дивное зрелище представляли собой подобные действия молодого человека, казалось, он просто танцует. Его предпочитаемым оружием был лук, потому что сам обладал непогрешимой меткостью: куда смотрел глаз, туда же летела и стрела. Наставник обучил его тому, что лук является частью тела, а стрела есть продолжение руки - нужно научиться стрелять инстинктивно, целясь куда следует третьим глазом. Тенсинг упорно хотел добиться от ученика, чтобы юноша стал идеальным лучником, ведь данное мастерство к тому же очищает сердце. По его мнению, лишь чистому сердцу полностью подвластно такое оружие. Ни разу в своей жизни не промахнувшийся принц шутя противоречил ему тем аргументом, что, мол, рука же ничего не знает о наличии либо отсутствии дурных намерений в сердце.

Как и все мастера по тао-шу, они проверяли физическую силу посредством упражнений, чтобы таким способом закалить и характер, и душу, но никогда не применяли их с целью нанести вред какому-либо живому существу. Уважение ко всякой форме жизни, являясь основополагающим положением буддизма, и было девизом этих людей. Полагали, что любое, встречающееся в природе, творение в предыдущей жизни могло бы быть их матерью, отчего и следует буквально со всем в мире обращаться, проявляя доброту. Лама говорил, что в любом случае, важно не то, что создаётся либо же не создаётся, а то, что делается. Они не могли поймать птицу лишь ради того, чтобы съесть добычу, отчего ещё менее возможно было убить человека. Врага им следовало воспринимать, как некоего наставника, всего лишь дающего возможность держать в узде свои страсти и дополнительно познать себя же. Перспектива нападения до текущего момента им никогда и не представлялась.

- Как, имея чистое сердце, я могу стрелять в других, учитель?

- А это позволительно лишь когда нет иной альтернативы либо имеется убеждённость в справедливости причины, на подобное и толкающей, Дил Баадур.

- Мне кажется, в данном случае как раз и есть таковая убеждённость, учитель.

- Да чтобы у всех живых существ была благосклонная к ним судьба, чтобы никто не испытывал страдания, - наизусть проговорили в один голос и учитель, и ученик, всем сердцем желая не вынуждать хотя бы друг друга показывать на деле свои несущие смерть боевые приёмы.