Царство Страшных

— Нет. Я никогда не запрещу делать то, что ты хочешь. И пока Виттория считается с твоим мнением и уважает твой выбор, меня не волнует, в какие игры она играет и каким богам молится. За ее голову уже назначена цена. Жадность хочет ее смерти. Как и Зависть и Гордыня. Похоть и Чревоугодие будут колебаться, если дело дойдет до войны. А Лень не пойдет против большинства. Я единственный, кто стоит на пути ее полного уничтожения. И если она еще раз заберет тебя без твоей воли, я убью ее. Я буду избивать ее. Медленно. И с наслаждением. Ее смерть будет такой жестокой, такой неприятной, что послужит напоминанием всем, кто посмеет касаться моей жены. Когда я закончу, псам ничего не останется.

Дрожь прошла по моему телу. Я ошиблась. Реакция Гнева не была лояльной или доброй. Он пытался держать себя. Я подумала о том, что узнала сегодня, как Гнев отреагировал на начало проклятия. Как он почти убил своих братьев из-за поисков меня. Все, что он нашел — кровь и клочок волос. Конечно он подумал, что его братья что-то замышляют. Проклятие было последним, о чем он думал.

Я не могла не задаться вопросом, а были ли между принцами раздоры до этого. Несмотря на то, что они пытаются навредить и убить друг друга, все равно чувствуется что-то семейное между ними. Какая-то преданность.

Возможно, когда-нибудь это будет таковым.

Я прижалась к моему принцу, положив голову ему на грудь. Его сердце стучало словно барабан, мое шло в том же ритме.

Если Гнев будет уверен, что моя сестра навредила мне, он не пощадит ее. Я даже не сомневалась, что с ее бессмертной божественностью, он добьется успеха.

Какие бы ни были ужасные дела у Виттории, я все еще пыталась найти хорошую часть нее. Какую-то часть тепла и доброты, оставшуюся с момента, пока мы были смертными. Мне хотелось верить, что цели Виттории по снятию моего заклинания и наделению меня всей силой были исключительно потому, что она желала лучшего для меня, но я беспокоилась, что это больше связано с ее текущим планом.

Если она хочет могущественного союзника и не хочет сотрудничать с Принцами, возможно, она хочет открыть мою магию для своей выгоды. И если Гнев прав — если есть вероятность, что я не переживу удаление смертного сердца — я понимаю, почему такая настойчивость Виттории делает ее угрозой. Ведь кто-то уже забирал меня от него без моей воли.

Я все еще пыталась вернуться к себе прошлой. Если поменять нас ролями, я бы уничтожила любого, кто будет мешать нашему счастью. Я бы убивала без капли сомнений. Так же, как и с демоном Умбры. Но это мой близнец, и с ней все не так просто, как черное и белое.

— Я могу чувствовать твои эмоции, — сказал он тихо, — но я не могу читать твои мысли.

— Я думаю о сестре. Виттория… —   Я вздохнула и посмотрела на него. —   Она больше не человек. Я могу лишь надеяться, что сохраню свою мораль, но я не уверена, что это возможно. Особенно сейчас. Наш Дом принадлежит Мести. Это подпитывает нас обеих. Перед тем, как я узнала, кто мы, мои мысли после «смерти» Виттории были просты: отомстить. В глубине души я знаю, что моя сестра обижена и что это единственный способ выразить это.

Гнев пристально смотрел на меня, между его бровей образовалась складка.

— У каждого есть право выбора. Твоя сестра использует свою принадлежность, как способ оправдаться. Она могла поменять свой путь, создав новый. Она не хотела. В этом и проблема. Она монстр по выбору, не по рождению. —   Он искривил свои губы в ухмылке, обещающей мучения. — Как и все мы. Но она не единственная, кто может отказаться от морали.

Я удерживала его взгляд пару мгновений. В его глазах не было ничего, кроме чистой решимости и ледяного обещания. Если он решит так поступить, то перевернет весь преступный мир для достижения цели. Виттория очень близка к роли его цели номер один… Ничего, что я скажу или сделаю, не поменяет его решение. Я знаю это, потому что и мой путь такой. И никто не остановит меня. Мы правда идеальная пара в Аду.

— Несмотря на ее методы, я кое-что поняла. —   Я перевернулась на бок и уставилась в потолок. — Я не верю, что Веста мертва. Это единственный вопрос, на который она отказывается отвечать — она уходит от ответа, вообще-то. Если она совершила убийство, я не понимаю, почему она не кинет это в лицо Жадности. Она ненавидит демонов, Принцев Ада в особенности. Если она правда хочет начать войну, почему бы не объявить о чем-то безнравственном, как убийство генерала, например? Особенно, если Веста такая особенная, как говорит Жадность. Виттория, не стесняясь, хвастается другими своими победами. Почему молчит сейчас?

Гнев вздохнул.

— Я задаюсь вопросом, зачем Весте нужен был Гордыня. Он что-то скрывает, но я не верю, что это как-то связано с ее возможным исчезновением.

— А во что ты веришь? — я снова повернулась на бок, смотря на него.

— Я думаю, он искал информацию и верил, что использует Весту.

Его рот приподнялся в улыбке.