Царство Страха

– Они никогда мне об этом не рассказывали.

– Это странно, разве нет?

– Не совсем. Признаться в потере даже небольшого количества силы означало бы проявить уязвимость. Они не стали рисковать своими дворами. Гордыня рассказал мне только потому, что понимал: я чувствовал то же самое, когда потерял тебя. Он забыл о своем грехе в надежде, что, если я найду тебя, это поможет ему выйти на след Лючии.

Теперь, когда проклятие больше не было проблемой, я хотела бы все исправить, но иногда не мне было решать. Клаудия приняла решение до того, как проклятие было активировано. И пока мы с Витторией играли в ужасную игру, к которой подключили Дом Мести, моя подруга поняла, что она не была счастлива и до нашего плана. Трещины в ее отношениях появились задолго до того, как мать разлучила их. Порой, чтобы показать кому-то свою любовь, требовалось отпустить их, а не держать еще сильнее. Хотя меня все же интересовало, чем могла бы закончиться их история, если бы они просто поговорили.

– Что с тобой? – Гнев перетащил меня через ванну и посадил к себе на колени. – Это из-за потери твоей магии?

– Немного. – Я потерла его плечи, отметив, что, в отличие от меня, он больше не был напряжен. – Мне хочется помочь твоим братьям. Раздражает, что остались нерешенные проблемы. Многое еще предстоит сделать.

Гнев коснулся костяшками пальцев моей челюсти.

– Ты им уже помогла.

– Понимание и разрушение проклятия в какой-то степени помогло, но в остальном все зависит от них, да?

– Отступить, чтобы другой мог пройти оставшуюся часть пути в одиночку, зачастую оказывается труднее всего, особенно когда тебе не все равно. – Гнев наклонился вперед, прижавшись нежным поцелуем к моему сердцу. Когда он снова посмотрел на меня, выражение его лица было задумчивым. – Ты хочешь стать королевой?

Вопрос застал меня врасплох. Я начала размышлять.

– Я хочу быть с тобой. И хотя у правления есть некоторые непривлекательные аспекты, принять на себя бремя, стать единой силой, этого мне действительно хотелось бы. – Я грустно улыбнулась. – Возможно, я больше не владею магией Ярости, но все еще властвую над ней. Я с радостью присоединюсь к твоему Дому. Это верное решение.

Гнев какое-то время молчал; он просто внимательно изучал меня, а значит, видел практически все, что я желала скрыть.

Мой взгляд упал на бледные чернила на его ключице: Acta non verba [1]. Может, он и сомневается, что я хочу быть королевой, но, возможно, я смогу доказать ему обратное. Мои губы искривились.

– Нам нужно отправить приглашения прямо сейчас или еще есть немного времени?

Взгляд Гнева стал жарким, когда он почувствовал истинную суть моего вопроса. Он затвердел подо мной, этот коварный демон.

– Что вы имели в виду, миледи?

– Как будто сам не знаешь.

Я направила его в себя, смеясь, пока он тихо ругался, и скакала на нем до тех пор, пока мы оба не поклялись старым богам и новым.

Двадцать восемь

– Дальше я сам.

На мгновение маска гордой, развратной королевской особы соскользнула с Гордыни, обнажив расчетливого демона, спрятанного под придворным обаянием. Исчезли почти все следы его греха; он легко отбросил магию и эго, словно снял зимнее пальто. Демон, находившийся с нами в этой комнате, заработал шрам на губе, и, казалось, гордился этим.

Анир отошел в сторону, как и просили, но не покинул своего поста рядом с Серси. Гнев не отдавал приказа, а верность Анира своему королю и двору была непревзойденной. Я стояла рядом с мужем, наблюдая, как Гордыня медленно входит в холодную камеру, где содержалась Первая Ведьма.

Перед его прибытием Гнев сказал мне, что это будет первая встреча принца Гордыни со своей тещей после исчезновения жены. Настроение в подземной темнице было напряженным – как будто рядом с открытым сосудом с керосином зажгли спичку и адское пекло готово вспыхнуть в любой момент.

Гордыня попросил об одном: чтобы никто не упоминал о том, что произойдет здесь сегодня вечером. В конце концов его взгляд замер на Серси и остался там, холодный и непостижимый.

Не будь она все еще заморожена, он выпустил бы монстра, который, как я чувствовала, рыскал под его кожей, царапаясь, чтобы выбраться. Рядом не было никого, кроме нас и горстки его ближайших стражников. Придворным не похвастаешься, их нет. Лорды и дамы не видели, как он предается другому греху. Именно поэтому он потребовал тишины от всех присутствующих. Гордыня собирался уступить своему гневу, своей ярости.

Он закатал рукава рубашки выше локтей и склонил голову набок, выражение его лица внушало ужас и становилось тем свирепее, чем дольше Гордыня смотрел на застывшую ведьму. Его рука согнулась, готовая ударить, если Серси подаст хоть какие-то признаки жизни. Его челюсти напряглись, когда он обратил внимание на стражников, все еще окружавших ведьму. Они смотрели прямо перед собой, но их руки сжались на оружии.

– Давай честно, ты сам позвал меня сюда, – раздраженно сказал Гордыня, повернувшись к Гневу. – Ты позволишь мне забрать пленницу или мне придется целовать тебя в зад и умолять?

Гнев долго глядел на брата, затем склонил голову.