Царство. Пророчество

Второй стражник стоял и изучал блюдо из фарша и овощей. Он воткнул вилку в картофельную горку.

– Должно быть, еда испорчена. Какой-то яд.

Грир подняла голову, с лица ее схлынула краска:

– Мы ошибались. Перед смертью она сжимала шею, может, это подразумевал Нострадамус, когда говорил, что кто-то убьет тебя, что это будет, как стрела в горло. А вдруг пророчество еще не свершилось…

– Все еще есть кто-то, – сказала Мария, ее руки тряслись. – Кто-то пытается убить меня.

Глава 20

Лола, ловко управляя конем, мчалась через лес. Она ехала быстро, как никогда в жизни, маневрируя по неровной земле на сумасшедшей скорости, пригибаясь от веток, которые надвигались на них. Нужно было продолжать движение. Нужно было скакать, оставляя между ними и язычниками как можно большее расстояние.

– Лола, все хорошо, с нами все хорошо, – Франциск наклонился вперед и тихо приговаривал ей на ухо. Одной рукой он держал ребенка, другой обхватил ее за талию, прижимаясь покрепче. – Думаю, мы от них избавились.

– Уверен? – Лола не повернулась, не бросила взгляд через плечо. Она все еще слышала их, все еще слышала их ужасные песнопения.

– Уверен, – Франциск повернулся, разглядывая лес. Они ехали почти полчаса. У тех мужчин лошадей не было. Они никак не могли догнать их.

Лола натянула поводья, переводя Чемпиона на рысь, а затем на шаг. Когда конь остановился, Франциск соскользнул с его спины, потом повернулся, чтобы помочь Лоле, протянув свободную руку, чтобы она могла спешиться. Как только ее ноги коснулись твердой земли, она почувствовала, как они дрожат, как неуверенно она делает каждый шаг.

Франциск притянул ее к себе, удерживая. Теперь, когда они ушли от опасности, Лола позволила себе почувствовать, понять, как она была напугана. Лезвие ножа было так близко к горлу Франциска. Его лицо опухло и покраснело в том месте, где его ударил мужчина. Кожа становилась ужасного фиолетово-голубого оттенка.

Она посмотрела на сына, он крепко спал. Лола поцеловала его в нежный лобик. Затем забрала его из рук Франциска и крепко прижала к груди.

– Я так испугалась, – сказала она, порывисто вздохнув. – Франциск, я думала, что потеряю тебя. Что мы потеряем тебя.

Франциск посмотрел Лоле в глаза, она смахнула слезы. Он заметил, что ее руки тряслись. Она пыталась успокоить дыхание, но он видел, что она все еще напугана, что щеки ее бледны. Он прижал ее к себе, обняв за плечи, гладя лицо.

– Не знаю, как сказать, насколько я благодарен, – он убрал темные кудри с ее лба.

Он уже решил, что все кончено, когда его руки скрутили сзади, когда нож приближался к его горлу…

Странно, но в тот момент в голове была лишь одна явная мысль: «Пусть они сбегут. Господь, пожалуйста, смилостивься. Дай Лоле силы оставить меня здесь».

Франциск боялся, что язычники сделают с ними что-нибудь. Боялся, что, когда его убьют, Лола и малыш станут уязвимы.

Он покачал головой, едва не рассмеявшись над мыслью, что Лола была легкой целью, жертвой, которую легко убить. Она точно опровергла это мнение. Она поехала на них с решимостью на лице, с высоко поднятой головой, такая же храбрая, как те люди, с которыми он прошел сражения при Кале. Она рисковала жизнью, чтобы спасти его.

– Ты была невероятна, – сказал Франциск, глядя ей в глаза, все еще удивленный произошедшим. – Ты всех нас спасла. Никогда не видел подобной силы.

– Я не могла этого выносить, – сказала Лола. Она знала, что не следует, но не могла не трогать его лицо, не пробегать руками по светлым кудрям, делать все, чтобы убедиться, что он здесь, живой, она сохранила его.

– Они собирались убить тебя прямо на моих глазах. Я бы не смогла жить, если бы не остановила это. Я не могла просто стоять и позволить этому случиться.

Франциск покачал головой:

– Что бы я без тебя делал?

– Это мне следовало задать тебе этот вопрос.

Франциск нахмурился:

– Ты о чем?

Лола посмотрела на сына, поправляя шаль, чтобы тот оказался прижатым к ее груди.

– Когда я рожала, – сказала она. – Я знала, что ты там был. Это было не важно, все было не важно… Было очень больно и все шло так тяжело. Я чувствовала, как легко было бы просто сдаться, как сильно я хотела так поступить.

– Но не поступила, – сказал Франциск, проводя большим пальцем по ее щеке.

– Не поступила, но была к этому близка. Я чувствовала, как ускользала. Ты говорил мне быть сильной. Ты говорил, что я смогу, хотя это казалось далеким от правды. Я думала, что могу умереть там, я потеряла столько крови. Затем я открыла глаза и увидела твое лицо, – Лола вдохнула, а затем сказала разом: – Я знала, что ради этого стоит жить. Нашему малышу нужны мать и отец. А ты помог мне найти силы.

Франциск смотрел в большие зеленые глаза Лолы, на ее полные губы, на небольшую, почти совершенную родинку над ними. Его руки все еще были в ее темных кудрях, его пальцы закручивали их. Он знал, что, наверное, не стоит. Будет лучше, если он замолчит и больше ничего не скажет.

– Похоже, мы спасли друг друга, – добавил он мягким голосом.