Царство Проклятых (ЛП)

человеческими верованиями.

Я выбрала еще один фрукт.

— Я также слышала, что инжир, виноград и гранаты являются претендентами на

запретный плод.

— Ты вложили много мыслей в запрещенные продукты.

— Я посетила Проклятое Дерево. — Он продолжал аккуратно нарезать кусок

чеддера на своей доске. Я обошла стол с другой стороны, чтобы посмотреть ему в лицо. — Я заключил сделку со Старухой. И что-то, что она сказала, заставило меня подумать о запретных плодах и деревьях познания.

Костяшки пальцев Гнева побелели, когда он крепче сжал нож.

— И что?

— Я хотела узнать о своей сестре, но она настояла, чтобы я сначала узнала

правду. Встретиться лицом к лицу со своими страхами. Она сказала, что часть моей правды можно узнать, если я признаю, кто ты.

Его взгляд встретился с моим.

— Она сказала мне вырезать твое настоящее имя на дереве.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты отказалась это сделать. Эта Старуха хуже моих

братьев.

Я медленно покачала головой и положила лист черного дерева с серебряными прожилками. Гнев уставился на него с таким видом, словно я принесла в комнату гадюку. Я подняла кулак, чтобы разбить его, и его рука метнулась вперед, накрывая мою. Он притянул меня ближе, прижимая мою руку к своему сердцу. Оно яростно колотилось.

— Мы вернемся и заключим еще одну сделку с этой Старухой.

Я отодвинулась достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты нервничаешь.

— Ты вырезала имя на дереве, которое требует крови в обмен на правду. — Он

разочарованно выдохнул. — Конечно, я осторожен.

Я переместила свободную руку, чтобы обхватить его лицо. За его воронением скрывалась не вся правда, и мы оба это знали.

— Я знаю, кто ты.

— Я очень сомневаюсь в этом.

Его тон указывал, что если бы я знала его правду, я бы не стояла так близко, обнимая его. Его тайна пугала меня, но я бы никогда не справилась с ней, если бы не вытащила ее на свет. Я бы никогда не узнала, кто я такая, что случилось с моим близнецом, если бы продолжала бояться правды. Старуха была права. Я привыкла к темноте, меня так долго держали в ней. Сначала бабушка, а теперь по моему собственному замыслу. Пришло время отбросить свои страхи и выйти на свет.

Прежде чем он успел понять, что я делаю, я изо всех сил пнула стол, заставив его перевернуться, фрукты, сыр и Проклятый лист разлетелись в щебень.

Он обнял меня, как будто мог защитить от Проклятого Дерева, собирающего свою цену. Но я не почувствовала никакого внезапного приступа боли. Я не ослабела и не потеряла сознания. Я не умерла. Даже крови не было.

Гнев обнял меня крепче, его дыхание стало тяжелым и быстрым.

Слезы внезапно защипали мне глаза, но я не позволила им пролиться. Стоять там, в безопасности, в кольце рук Гнева, означало, что я была права. И Старуха снова оказалась права.

Теперь, когда я узнала правду, я не знала, что с ней делать. Я думала, что была готова, думала, что смогу справиться с тем, что его секрет раскрыт. Я была неправа.

И я ненавидела себя.

Я прерывисто выдохнула, мне нужно было время, чтобы полностью переварить то, что я обнаружила. Гнев почувствовал, как я погружаюсь внутрь, и неохотно опустил руки и отступил, оставляя между нами столь необходимое пространство. Он ничего не сказал, только терпеливо ждал, пока я заговорю.

Кровь и кости. Это было тяжело. Но я прошла через худшее, и я выжила.

Что бы ни случилось дальше, я и это переживу.

— Когда ты отмахнулся от имени,

которым я назвала тебя в монастыре, я подумала, есть ли причина, по которой ты не отреагировал более решительно. — Я вытерла глаза, все еще не глядя на него. — Ты вел себя так, как будто это ничего не значило, что я просто раздражала тебя. — Я улыбнулась, глядя на свои руки. — Потому что, по словам бабушки, принц Ада никогда не откроет свое истинное имя своим врагам.

Я чувствовала, как его внимание сверлит меня, но все еще не могла встретиться с ним взглядом.

— Я знаю, что ведьмы и демоны — враги.

Но в нашей истории есть что-то еще, не так ли?

— Эмилия…

— Ты — искушение. Соблазнение.

Я, наконец, перевела взгляд на его руку, кивнула на замысловатую татуировку змеи.

— Змей в саду. Тот, кто поощрял смертных грешить.

Я подняла свое внимание выше, наконец остановившись на его глазах. Я приняла его, действительно посмотрела на него объективно. Его лицо, его тело, все его присутствие и то, как он держался, кричали о власти. Господстве. Создан, чтобы соблазнять. Он был искушением, ставшим плотью.

Выражение его лица застыло, пока он ждал. Сейчас, больше чем когда-либо, мне отчаянно хотелось почувствовать его эмоции. Хотя я подозревала, что он чувствовал мои, и именно поэтому он так отдалился. Его броня прочно вернулась на место. И он прикрывался от меня.

— Я не знаю, как ты так долго обманывал человечество, но это так, как сказал

Зависть. Ты самый искусный лжец из всех. Самаэль.

Его настоящее имя, казалось, выбило его из колеи. Не похоже, чтобы он сделал хоть один вдох с тех пор, как начался наш разговор. Теперь он выдохнул.

— Князь Тьмы. Король нечастивых. Меня называли по-разному, но я не лжец.