Царство Прелюбодеев

– Это гигантские королевские павлины танцуют свой брачный танец, – пояснил Виктор, – видишь ли, Володя, страсть и инстинкт размножения настолько заполняют помыслы каждой твари, что даже эти глупые птицы готовы ночи напролет бахвалиться драгоценными пёрьями перед своими блеклыми толстенькими самками.

По дороге попадались ягоды, фрукты, орехи и даже спелый на вид, виноград. Владимир опасался их рвать. Виктор шарил в кустах сучковатой палкой, наклонялся и то и дело доставал с кустов и веток разные экзотические плоды. Не мудрствуя лукаво, магистр с аппетитом поглощал все лесные щедроты. У Владимира от зависти текли слюнки.

В одном месте они набрели на невысокую пальму. Овальные, мягкие листья служили колыбелью для связок янтарных, светящихся плодов. Это были бананы. Демон подошел к пальме, изящные пальцы ловко сорвали желтые полумесяцы тропических фруктов, тяжелыми лепестками опал чулок кожуры, мучнистая мякоть исчезла в жадных губах. Демон причмокивал от удовольствия, смакуя каждый кусочек спелого лакомства.

– Володенька, ну что ты стоишь, как неродной? Кушай! Смотри, какие спелые фрукты. И форма у них приятная – фаллическая… Или ты не голоден? – доброжелательно спросил Виктор.

– Спасибо, я попробую, – ответил Махнев и робко потянулся за бананом.

Дрожащая рука сняла желтую шкурку, он откусил ароматную мякоть и зажмурился – банан оказался именно бананом. Владимир принялся с жадностью поглощать спелые серповидные плоды. Он делал это так, будто за ним кто-то гнался.

Со спины послышался треск сучьев, и громкий рык. Владимир оглянулся – прямо на него шел огромный бурый медведь. От страха он не мог сдвинуться с места.

– Не бойся, он не укусит, – успокоил Виктор, – он не опасен. Сейчас клянчить что-нибудь начнет.

– Барин, дай пятачок на опохмел. Голова с утра болит – сил нет! – заговорил медведь, обратившись к Владимиру. Медвежья морда и впрямь выглядела опухшей и помятой. Когтистая лапка свернулась ковшиком так, словно бурый гигант просил милостыню.

Владимир опешил и стал поспешно рыться в карманах в поисках денег. На удивление – оба кармана были набиты серебром и медью.

– Возьмите, пожалуйста, – протянул Владимир обе руки. На них поблескивала горстка монет.

– Премного благодарствую, барин, – проревел Мишка, – нам лишнего не надоть. Я тока пятачок возьму – за ваше здоровье выпью.

Мохнатая лапа ловко выудила пятак из горсти монет, Мишка низко поклонился и поковылял в противоположную сторону. Владимир смущенно смотрел ему вслед.

– Как этот бурый недотепа напомнил мне твоих крестьян. Помнишь, их «сермяжные рыла» и «посконные морды»?

– Помню, – ответил Владимир, серые глаза наполнились слезами.

– Но-но! Какой, ты нежный! Не надо мне тут сырость разводить – плесень в лесу прорастет. Ностальгия замучила? Вспомнил о своих подданных?

– Вспомнил, отчего бы и не вспомнить? Я же как-никак – отец их родной был. Без меня они осиротели! – Владимир вздохнул, – куда теперь денутся? Маман одна с ними не справится…

– Маман твоя сама себе ума дать не способна…

– Виктор, не говорите о ней плохо. Она – моя мать. Это – святое.

– Ах-ах! Какие сантименты. Я право, пока не знаю – куда она попадет в Ад или в Рай. Уж слишком она молится о спасении ваших душ. Твою-то душу уже не отмолить, а вот ее… Ладно, не люблю я «гадать на кофейной гуще», а потому – сменим тему. Хотя, как вспомню ее издевательства над Глашкой, так умиляюсь от души!

Владимир снова вздохнул.

– Вернемся к «посконным рылам». И вот что я тебе скажу: твои «ревизские души» и вправду – дураки!

– Почему?

– Смотри: ты их строго наказывал, на тяжелые работы отправлял, женихов с невестами разлучал, девок крестьянских портил и брюхатил. А они? Им бы при жизни тебе мудя с удом оторвать, а они в пояс кланялись… Умер – они тебя в церкви поминают. Да так истово… Свечки ставят. От их помину у нас в адском царстве обвалы случаются, ураганы и оползни. А плачут так, что хмарь стоит на небе. Поверишь, я летел однажды. Смотрю: стоят три дурня у дороги. Худы, оборваны – все трое. И сожалеют. Думаешь, о чем? О том, что помер ты… И плачут, приговаривая: хороший барин был! Как жалко, мол, его…

Владимир крякнул и горделиво приосанился.

– А если они молиться будут за меня, да еще кто-нибудь помолится – какая-нибудь бывшая любовница, так может, того… – робко поинтересовался Владимир. Он даже жевать перестал: кусок банана чуть не застрял в горле.

– Чего еще, того? – нахмурился демон.

– Ну, вдруг они своими молитвами мою участь переменят?