Царство Греха

Я не переставала задаваться вопросом, почему сестра приходила туда две ночи подряд. После того как Витторию отказались принять на позицию помощницы в подготовке тел умерших к погребению, она туда не совалась. Я вспомнила о круге призыва, который обнаружился в комнате, где она погибла. Если его разложила не сестра, значит, там был кто-то еще. И этот кто-то, возможно, вызвал Жадность или Зависть, а значит, он может попытаться снова создать магический круг. И я могу застать его врасплох. Вероятность невелика, но все же.

Из-за демонического влияния Похоти я потеряла последние две недели и…

Клаудиа мерила шагами маленький дворик, отделяющий жилое здание от монастыря. По ее лицу катились слезы, она дергала себя за волосы и что-то бормотала под нос. Ее юбки были грязными и рваными. Темно-рыжие пятна забрызгали корсаж. Я бросилась к ней, но она, похоже, меня не заметила. Вероятно, подруга еще не пришла в себя после убийства кузины пару недель назад.

– Клаудиа, – я осторожно потянулась к ней, но она не подняла глаз, – ты в порядке?

– Они сказали, не пользоваться этим, никогда этим не пользоваться.

– Пользоваться чем?

– Костями и черными зеркалами, телами и прахом павших, костями умерших, превратившихся в прах, потому что я видела крылья ворона на фоне полумесяца. Месяц – это клык, который так и хочет вонзаться во всех нас и пожирать кровь и кости, пока мы не превратимся в пыль.

Она упала на колени и впилась ногтями в один из камней, которыми был вымощен дворик. Ее ногти покрывала засохшая кровь. Они были сломаны, а пальцы разодраны до самого мяса.

– Я слышу его. Он шепчет мне, иногда так громко, что я не слышу собственных мыслей.

Я посмотрела вниз и в ужасе обнаружила тонкие, напоминающие шрамы, линии на земле, как будто она уже довольно долго скребла ее ногтями.

– Клаудиа, пожалуйста, – я наклонилась, чтобы обнять ее, но она напряглась и зашипела, как дикий зверь, не узнавая меня. Я вздрогнула.

– Что случилось?

– Пыль. Пыль. Мы зеркала в пыли. Мы черепа без плоти. Кости без мозга. Смерть будет избавлением, но избавления не будет, а ты… – ее потемневший взгляд остановился на мне, – ты будешь гореть и гореть. Луна за все отомстит. Солнце поглотит нас, и ничего не останется. Звезды. Звезды погаснут, они упадут, как перья могучего ворона, потому что он жаждет их плоти, а она хочет накормить его досыта, но он никогда не будет сыт. Он есть грех, и он этому рад.

Черные зеркала использовались для гадания и предсказания будущего. Некоторые также использовали кости животных, хотя бабушка всегда предупреждала нас, что не стоит притрагиваться к вещам, которых коснулась смерть. Она утверждала, что в будущее можно смотреть только живым, что вещи, которые покинула душа и жизнь, больше не принадлежали этому миру, и их не заботит грядущее.

Насколько мне было известно, Клаудиа обычно пользовалась лишь самоцветами и свечами.

Она качалась вперед-назад, нашептывая нечто бессвязное. В ее словах сквозила паника. Поскольку к итальянскому примешивались и другие языки, я понимала меньше половины. Меня пугала мысль, что она могла повторять сообщения от существ, с которыми мне не хотелось бы встречаться вживую. Я вновь попыталась коснуться ее, не желая оставлять в одиночестве в этом кошмаре.

Она пыталась вырваться, но я крепко сжала ее в объятиях и гладила по влажным волосам.

– Тшшш, тшшш, звезды не упадут, мы в безопасности.

– В безопасности, в безопасности, на цепи и под замком и нет ключей к черным зеркалам, – Клаудиа качалась из стороны в сторону у меня в руках, – я слышу это, я слышу их. Так тяжело выразить словами, они все говорят одновременно… кости мертвых, пыль звезд, луна. У нее такая злобная усмешка. Богиня, которая есть, и которой нет. Возмездие.

У меня вдруг зародилось страшное подозрение.

– Ты использовала человеческие кости?

– Там говорилось, я узнаю, я все узнаю, они мне расскажут, мертвым все равно, у них нет разума, нет воли, нет памяти. Наш разум создан, чтобы забывать. Но ключи не подходят к замкам. Я взяла кости, потому что там так сказано. Звезды должны были освещать мой путь и вести меня к ним. Я хотела помочь, они не перестают кричать. Пусть они замолчат.

– Кто кричит?

– Про́клятые. Они думают, что горят в огне, но есть судьба и похуже, чем пламя и пепел.

Последние слова странным образом напомнили то, что недавно сказал Гнев.

Клаудиа запрокинула голову и закричала, отчего у меня по телу побежали мурашки. В монастыре загорелся свет. Я крепко прижала ее к себе, стараясь унять дрожь. Ей нужно успокоиться раньше, чем сюда явятся братья.

– Все в порядке, все в порядке, дыши.

– Черные зеркала. Горящие глаза. Смерть похоронит дружбу. Inferus sicut superus. Книге нужна кровь. Она требует ее. Кровь откроет книгу. – Она оттолкнула меня. – Береги свое сердце, спрячь его, прежде чем… – Она стукнула меня в грудь, потрясая головой. По ее лицу текли слезы. – Слишком поздно. Смерть. Кости и пыль, и крики. Все ушло. Время изменений.

– Какие изменения ты видела?