Царство Греха

Гнев произнес слово «друг», явно подразумевая нечто иное. Но меня изумило совсем другое. Понятия не имею, почему принц вдруг сказал «моя Эмилия». Честно говоря, я и не знала, что он помнит мое имя. Иначе как «ведьма» он ко мне не обращался.

Антонио, казалось, был удивлен не меньше.

– Вашей…

– Извини, Антонио.

Я быстро пришла в себя, бросила на Гнева предупреждающий взгляд, и, взяв брата за руку, направилась с ним к двери. Полагаю, принц Гнева пытался разозлить моего друга, чтобы напитаться его эмоциями, как Зависть поступил со мной.

– Прости, пожалуйста, его грубость, дорога была долгой и не самой приятной.

Рука Антонио под его облачением оказалась удивительно мускулистой. Пока я провожала его в коридор, он не сопротивлялся.

– Ничего, если мы останемся здесь еще на пару минут помолиться?

Антонио заглянул мне в глаза, и выражение его лица смягчилось.

– Конечно. Я буду неподалеку, если понадоблюсь.

– Спасибо.

Я выдохнула, глядя, как он медленно направляется по коридору к комнате бальзамирования, и подождала, пока огонек его лампы не исчезнет внутри. Гнев стоял, отперевшись на алтарь, и смотрел на меня, изогнув бровь. Пожалуй, это было самое человеческое выражение, которое я когда-либо видела на его лице.

– Самаэль, говоришь. Могла бы придумать что-нибудь получше.

– Он был римским принцем и ангелом смерти. По-моему, вполне подходит. Я бы хотела знать твое настоящее имя, тогда тебе не пришлось бы выпрыгивать из штанов от недовольства.

Он приблизился ко мне и остановился буквально в миллиметре.

– Никогда больше не называй меня так. Я не ангел, ведьма. Ты ошибаешься на мой счет.

– Не сомневаюсь. К тому же меня вдохновило то, что большинство людей считали Самаэля дьяволом.

Я прошла мимо него и вернулась к следам воска, оставленным на месте магического круга Виттории.

– Ты… Ты спала с этим человеческим отродьем?

Я резко обернулась, застигнутая врасплох этим вопросом, ожидая увидеть усмешку или издевку, но никак не искреннее любопытство. Впрочем, не знаю, что хуже.

– Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, зачем ты задаешь такие вопросы? Если ты не заметил, он слуга Господа.

– Но не всегда им был.

Я промолчала. Антонио стал членом братства совсем недавно и не перестал мне от этого нравиться. По правде говоря, я часто представляла себе, как он осыпает поцелуями мою шею, как тянет за волосы и как выбирает меня, а не святое братство.

До того, как он принес клятву, мне казалось, у нас начинался роман. Он заглядывал в «Вино и море», провожал меня до дома и мялся на пороге. Пару раз я была уверена, что он наберется храбрости меня поцеловать, но он лишь взволнованно рассказывал про любимые книги. Виттория в такие моменты многозначительно изгибала бровь и исчезала в доме, оставив нас наедине. Но Антонио так ни разу и не решился сократить дистанцию.

Теперь все это не имело значения. По многим причинам.

– Ты сможешь найти здесь что-нибудь полезное, что поможет нам раскрыть убийство Виттории?

– У тебя пульс участился, – Гнев протянул руку к артерии на моей шее, но остановился, испугавшись прикоснуться к коже, – как и у твоего «брата», когда мы разговаривали о тебе. Странно для члена святого братства так ревновать.

Его взгляд скользнул по моему лицу, задержавшись на губах и глазах, прошелся по каждому изгибу и завитку татуировки на предплечье, открытом летящими рукавами. На обеих наших руках появились полевые цветы и яркие бутоны плюмерии. Должно быть это случилось, когда он использовал заклинание, чтобы спасти мне жизнь. Принц внимательно изучал меня, словно пытался вообразить, что видел Антонио. Он оглядел дюйм за дюймом все мое тело от лица до сандалий и обратно вверх очень медленно. Вероятно, он запоминал детали, чтобы позднее их проанализировать. Возможно, его интересовал размер гроба, который мне вскоре потребуется.

Я приказала сердцу успокоиться.

– Есть какая-то причина тому, что ты меня так разглядываешь, или просто снова пытаешься меня разозлить?

– Всему и всегда есть причина, ведьма. Нам нужно выяснить, как все связано, и не сбрасывай со счетов своего друга только потому, что он смертный. Эмоции бывают невероятно сильными. Люди убивают и по мотивам менее значительным, чем жадность и ревность.

Я представила, как Антонио убивает в ночи молодых женщин. Гнев наверняка ошибается, но многие люди говорят, что кто угодно может совершить что угодно и в любой момент. Не уверена, что у Антонио был хоть какой-то мотив, но на всякий случай не стану отвергать и эту идею. Вдруг он действительно бегал среди демонов из преисподней и вырезал девушкам сердца в перерывах между молитвами.

– Если мы не можем найти доказательств того, что Виттория вызвала дьявола, – спросила я, – что мы будем делать дальше?

Он смотрел на меня на мгновение дольше, чем требовалось, прежде чем отвести взгляд.

– Я отправлю сообщение следующей потенциальной невесте. Надеюсь, она встретится с нами завтра, и мы во всем разберемся.

На мгновение мир вокруг замер. Я уставилась на него, силясь осознать тот факт, что еще одна ведьма приняла условия сделки, и он об этом знал.