Царьградская пленница

Движение каравана приостановилось. Люди со всех сторон окружили русского, чудом вырвавшегося из-под власти печенегов. Беглец был почти голый, лишь ветхие порты прикрывали его изможденное тело. Вода текла с него ручьями. Он дрожал от холода – видно, немало времени провел в реке.

Вокруг незнакомца поднялась суматоха. Кто подавал ему сухие порты и рубаху, кто совал обутки. Светлана протягивала беглецу большой кусок жареного мяса, а Ефрем стоял перед ним с чарой меда.

– Родные мои, милые!.. Как долго… Как долго ждал я этого часа! – разрыдался незнакомец.

– Да кто же ты такой? – спросил Ефрем, поднося беглецу мед.

Тот осушил чару и заговорил спокойнее:

– Угаром меня звать. Бродник я.

Это был тот самый черторыйский смерд, который поджег княжеские овины и сбежал от наказания.

– Дядя Угар! – вскричал Зоря.

Тут и Угар, в свою очередь, узнал Светлану и Зорю. Но для разговоров не было времени. Бродник только успел спросить:

– Мои как там? Овдотьица? Ребятишки?…

– Живы-здоровы, – успокоил его Зоря. – Тебя вспоминают, молятся о твоем благополучии…

– Слава тебе, господи! – Бродник широко перекрестился.

Разговор прервал Онфим, подоспевший к месту происшествия.

– Вот что, люди, – ласково, но твердо сказал старейшина, разузнав, в чем дело, – миловаться поспеете, а надо дело продолжать.

Все дружно приналегли на лямки, и лодьи со скрежетом и скрипом двинулись вперед. Угар потащил учан наравне с другими.

Печенеги были раздражены тем, что пленнику удалось обмануть их и скрыться таким хитроумным способом, о котором не знали даже они – сыны степей. Ведь они целое утро искали беглеца и наконец решили, что Угар утонул в Днепре.

Увидев, что один из учанов, принадлежавший любечскому гостю Никодиму, был защищен менее других – Никодим поскупился нанять достаточно стражи, печенеги бросили полсотни всадников на людей Никодима. Вспыхнула молниеносная схватка. Оборону «Оленя» возглавил широкоплечий богатырь Вихорь. От врагов его защищали доспехи, сделанные в мастерской Пересвета. Любечский силач орудовал тяжелым боевым топором на длинной рукоятке. Поворачиваясь в ту и другую сторону, он ухал, как мясник, разделывающий тушу, и после каждого удара печенег валился, разрубленный чуть не до пояса.

– Шайтан, шайтан! – кричали степняки, разбегаясь перед ужасным бойцом.

А на помощь богатырю и его кметам спешили люди от соседних учанов. И впереди всех, яростно размахивая мечом, мчался Угар.

Спаслись только те из печенегов, кто успел вскочить на лошадей и ускакать.

Остальные все полегли на каменистом берегу Днепра. Убитых врагов купцы обобрали до нитки, и голые трупы их были ночью сброшены в кипящий Ненасытец – жертвы богу войны и наживы.

Русских погибло четверо. Их тела бережно положили в учан, чтобы похоронить по христианскому обряду, когда будет возможно.

После больших потерь степняки угомонились и только изредка стреляли из луков.

И вот нос «Единорога» коснулся воды. Гребцы и воины весело стащили лодью в днепровское лоно, люди взмахнули веслами и грянули песню.

С громкими победными кликами русские спускали на воду учан за учаном, и скоро флотилия оставила врагов далеко позади.

В этот день миновали Внука, который, оправдывая свое название, был гораздо скромнее деда Ненасытца. Последние три порога не потребовали больших усилий.

Перед караванщиками открылось глубокое чистое русло Днепра, заключенное в скалистых берегах. Здесь враг был менее опасен, чем у злого Ненасытца. Надо только зорко сторожить в ночную пору, а днем степняки не страшны.

Лютобор разговаривал с выздоравливавшим Митяем.

– Сей раз мы благополучно прошли, – сказал начальник стражи.

– Эвося, благополучно, – хмыкнул Митяй. – Четверо убитых благополучно? Их дома жены с детьми ждут, а они вон мертвые, в учанах. Да еще десяток раненых.

– Четверо – это немного. Ты то в толк возьми, парень, о прошлом годе мы двадцать семь человек потеряли, а бывало, половина ватаги оставалась на порогах лежать, а остальных в полон уводили.

– Может, это я вам счастье принес? – усмехнулся мальчик.

– Может, и ты, – согласился великан.

Глава пятая Бродник Угар

Ниже порогов простирался большой остров Хортица длиной до двенадцати верст и шириной более двух. Несколько веков спустя Хортица стала местом пребывания знаменитой Запорожской Сечи. Но в эпоху нашего рассказа это был пустынный остров, покрытый редкой растительностью. Здесь караваны останавливались на отдых после пережитых трудов и битв.

На Хортице русские хоронили своих мертвецов, если удавалось вынести их из боя. Так было и в этот раз. В каменистой почве вырыли могилу, опустили туда погибших товарищей. Хрисанф прочитал короткую молитву, и над павшими был насыпан невысокий холмик. Много таких холмиков виднелось повсюду.

На Хортице ватажники вздохнули свободнее: главная опасность вражеского нападения миновала. Теперь можно было спокойно отдохнуть.

Светлана и Зоря рассказали Угару, как очутились они в купеческом караване, идущем в Царьград.