Царевна

Да и домой он тоже монет отправил, описал все как есть — и один из секретарей боярина (про себя Поль, узнав, что один из титулов боярина «князь», давно называл его принцем) обещал все переправить и сразу же сообщить, как ответ получат.

Но письма идут долго.

А сам Поль…

А что от него толку, коли в кармане — вша на аркане, а ему сразу же, обняв жену, придется в другой рейс идти? Лучше уж денег послать. Да потом и самому с заработком явиться. Куда как лучше…

А чем бы сегодня заняться?

Вчера он только вернулся, дней пять они ходили по заливу, приноравливаясь и к галере, и друг к другу, а потому… законный отдых на два дня у него был.

Так чем бы заняться?

Погулять по городу?

Но пить-то нельзя.

А что, если сходить в хаммам? Бани здесь были, турки знали толк в роскоши. Там же и девки теперь есть… Поль почувствовал, как под штанами напряглась плоть.

На служанку он не посягал — не стоит гадить, где живешь. А вот в баню…

Сходить?

Русские, конечно, дикий народ, всякому известно, что частое мытье способствует заболеваниям. А они почитай каждую неделю в этих банях плещутся. Да и платяных зверей стараются не допускать, а когда он, как привык, облился дорогой ароматизированной водой — из-под полы достал, за жуткие деньги! — начала чихать почитай что вся галера.

Дикари, одно слово.

Но чесаться как-то тоже…

Сходить, что ли?

Поль решительно допил кофе и направился в хаммам.

Святой отец дома, конечно, говорил, что мытье — грех, но Поль ему потом честь по чести исповедуется. А пока…

Бог с ним, с грехом, но какие там женщины!

* * *

Татарин по имени Рашид ехал по польской земле.

Не один ехал, с пятью десятками своих товарищей. Им надобно было продовольствия найти, фураж для коней, ну и себя не забыть. А то как же!

Кто для чего пришел, а им и рабы надобны. И золото… а вот и деревенька стоит.

Небольшая, на пару десятков дворов, но явно жилая.

Люди работают, дымок из печных труб над крышами вьется…

Рашид поднял руку.

Сейчас по его команде всадники ринутся вперед, с холма. Ударят, кое-кто уже отцеплял от седла и раскручивал арканы…

И правильно.

Чего убивать глупых рабов? Их надо будет увести с собой.

А еще они позабавятся. Наверняка в деревне есть женщины, к тому же можно и поиграть — выбрать пару-тройку людей, и пусть бегут, а они будут ловить и расстреливать…

Или кого-нибудь на кол посадить!

Почему нет? Эти твари, не знающие Аллаха, так смешно дохнут… собственно, это почти что двуногий скот! А значит, пусть выполняет свое скотское предназначение!

Рашид махнул рукой.

Отряд сорвался с холма и помчался по полю прямо к крестьянам. Но… почему они так спокойны?

Что происходит?!

Почему никто не бежит, не прячется… не…

Додумать Рашид уже не успел. Татары мчались на крестьян, рассыпаясь кольцом, для охвата большей площади. И это поле…

Конь под Рашидом споткнулся и упал на колени, а храбрый татарин перелетел через его голову и грянулся о землю что есть дури. И не он один.

Рядом так же падали кони, люди… образовалась безобразная свалка.

А рядом с тупыми крестьянами в поле поднялись несколько лучников — и татар накрыло градом стрел.

Рашид так и не узнал, что произошло. Падение оказалось для него фатальным — он сломал себе шею. А вот выжившие татары узнали.

Пан Володыевский совершенно не собирался позволять всякой нечисти шляться по польской земле, разорять деревни и угонять людей в рабство. Вот еще не хватало!

Идея у него была проста.

Наделать ловушек из разряда самых простеньких.

Бревна, подвешенные в лесу, волчьи ямы, выкопанные на таких вот особенно удобных для нападения местах, вкопанные в землю острые колышки длиной с пару ладоней, ну и конечно, разведка. Почтовые голуби летают куда как быстрее татар, а направить к ним комитет по встрече, не пожалев стрел вместо цветов…

Да и сами крестьяне в рабство не хотели, а потому кто снимался с насиженных мест и уходил, а кто и оставался. И были это не люди — кремни! Саблей чиркнешь — искру выбьешь!

Партизанское движение набирало обороты.

Двух часов не прошло, как убитые татары были раздеты догола, отвезены на телегах и сброшены в карстовый разлом — благо таких хватало. Лошади, которые уцелели, — пойманы и поставлены в конюшни, а те лошади, которых не представлялось возможным вылечить, — просто зарезаны и разделаны на мясо, которое тут же подвесили коптиться.

Не пропадать же добру?

Ежи Володыевский был доволен.

Пара десятков всадников здесь, там, где-то еще…

Но вражеские силы-то уменьшатся!

Пока он не может дать решительного сражения супостату. Но пакостить ему в меру сил и возможностей…

О, это он может! И будет!

Даешь партизан!

Конечно, Ежи не знал этого слова. Но действовать ему это вовсе не мешало.

* * *

И потянулись дни осады.

Турки подводили под стены Каменца подкопы, чтобы заложить в них бомбы. Осажденные же старались либо закидать противника ручными гранатами, либо обрушить подкоп, пока он не продвинулся далеко…

Получалось средне…

С одной стороны, Старый город стоял на скальном основании. С другой — турок было намного больше, и они могли себе позволить пожертвовать даже тремя своими за одного защитника. А учитывая татар — так и четырьмя.