Царевич [The Prince]

Саул сверкнул глазами на отца и вновь обернулся к Ионафану. — С нами больше нет Самуила.

— С нами Бог, — сказал Ионафан.

— Бог был со мной в Иависе Галаадском, но сейчас я не чувствую Его присутствия.

— Отец…

Взляд Саула помрачнел. — В отличие от аммонитян, филистимляне — не трусы.

Ионафан придвинулся ближе и понизил голос, чтобы не слышали посторонние. — Если аммонитяне — такие трусы, отец, что же мы так долго их боялись?

Саул поднял голову, глаза его блеснули, однако Ионафан знал: за гневной вспышкой царя скрывается страх.

Кис улыбнулся и похлопал Ионафана по спине. — Всему свое время, Ионафан.

Господи, открой им глаза!

— Да, и это время — сейчас. Наас мертв! Аммониты рассеяны. Филистимлянам наверняка уже известно, что царь Саул собрал армию и истребил захватчиков. Они боялись нас раньше, мой царь, и будут бояться снова. Бог на нашей стороне! У нас преимущество!

Авенир положил руку Ионафану на плечо. Ионафан ее сбросил.

Взгляд Саула просветлел. — Никто не сомневается в твоей храбрости, сынок.

Кис сощурился. — Но храбрость должна быть приправлена мудростью.

Ионафан посмотрел на деда. — Я думал, ты хочешь войны, — он оглядел остальных. — Не сбрасывайте мои слова со счетов.

— Есть разница между аммонитами, которые только пытались захватить землю, — Саул взмахнул рукой над картами, — и филистимлянами, которые уже много лет хозяйничают на ней. У них здесь твердыни.

— Это наша земля, отец, — земля, данная нам Богом. Пора нам прогнать их обратно — в море, из которого они пришли!

Саул воздел руки. — Интересно, чем? У них — оружие из железа. У нас — два меча. Все вооружение наших воинов — тупые мотыги, дрянные топоры, зазубренные серпы и пики. И даже будь у нас кузнец, где мне взять столько денег в уплату, чтобы он привел в порядок оружие для целой армии? А если бы даже и были деньги… Филистимляне узнают, что мы готовимся к войне. Они опередят нас, и мы захлебнемся в собственной крови.

— Значит, будем ждать? Пусть приходят за нашим урожаем?

— За каким урожаем? — процедил сквозь зубы Кис. — Бог загубил пшеницу на корню.

— Будем ждать, сын. И строить планы.

Израилем по–прежнему правит страх!

Отец обхватил Ионафана за плечи и повел к выходу.

— Ты отправишься в Гиву с людьми, которых я тебе дам. Охраняй город.

Ионафан склонил голову и вышел из шатра. Он отправится в Гиву и в точности исполнит отцовский приказ.

А потом уничтожит филистимский отряд в Геве, чтобы не дать им времени напасть на отца и разбить его!

* * *

Разъяренный Саул вышагивал перед Ионафаном, который все еще пребывал в ликующем состоянии после разгрома Гевы.

— Что скажет весь Израиль, когда узнает, что мой родной сын не слушается меня?

— Я защитил Гиву.

— И разрушил Геву! И навлек беду на всех нас! Ты что, думал, что прикончить пару сотен филистимлян и спалить один несчастный сторожевой пост — это что–то решает? Ты просто дернул льва за хвост, а теперь он развернется и сожрет нас всех! Едва только распространится слух о том, что ты натворил, вся земля филистимская возжаждет нашей крови! Мы не готовы к этой войне!

Внутри у Ионафана все сжалось. До сих пор он был уверен: это Бог хотел, чтобы он напал на филистимлян. Теперь уверенность пошатнулась. Неужели мною двигала обычная гордыня? Но ведь если дети Израиля будут послушны Богу, разве не даст Он им победу во всякой битве? Неужто не поможет им Господь избавить землю от филистимлян, как помог сокрушить аммонитян в Иависе Галаадском?

— Самуил сказал…

— Помолчи! Я — царь. Дай подумать… — Саул схватился за голову. — Не ждал я от тебя, что ты пойдешь против моей воли!

Авенир кашлянул: — Господин мой, какой приказ отдать людям?

Саул уронил руки и уставился в пустоту.

— Господин?

Сжав челюсти, Саул повернулся к нему. — Разошли глашатаев, пускай грубят в трубы. Пусть все услышат, что я разбил филистимский отряд, — он вперил горящий взгляд в Ионафана. — Лучше людям думать, что я совершил храбрый поступок, чем знать, что мой сын действовал опрометчиво, без ведома и разрешения царя.

Униженный, Ионафан молчал, чувствуя, как его уверенность разлетается на кусочки.

* * *

Ионафан похолодел, узнав, что дозорные видели три тысячи филистимских колесниц. На каждой — возница и могучий воин, вооруженный луком, стрелами и несколькими копьями.

Саул побледнел. — Сколько у них людей?

— Не счесть, господин мой. Они бесчисленны, как песок морской на берегу, и они уже в Беф — Авене.

На следующее утро вести были еще хуже. Ночью часть людей Саула бежала. Другие, в ужасе перед надвигающейся мощью филистимлян, разбившись на группки, перешептывались между собой. Мужи Израиля разбегались по пещерам и зарослям, укрывались среди скал, прятались во рвах и пересохших колодцах.