Царап-царап

– Немного. По крайней мере мама стала об этом говорить. Но у неё всё ещё нет работы. Мы переехали к дяде Брэду и тёте Крисси, и всё не так уж и плохо.

– Ты скучаешь по папе? – Может быть, мне не следовало этого спрашивать. Мне не хотелось показаться любопытной, но я просто хотела, чтобы Эмили знала, что я умею слушать и могу быть хорошим другом, если она мне позволит.

– Да, ужасно. – Эмили снова опустила голову, и по её щекам потекли слёзы. – Он остался в Бостоне.

Я вспомнила все свои встречи с Эмили за последние три месяца. Я воображала, что у неё идеальная семья. Идеальная спальня в комплекте с идеальными волосами и косметикой. Идеальные родители и идеальные оценки. Я даже завидовала её идеальным зубам! Как я могла так ошибаться?

– Я ничего не знала. Ты всегда казалась такой счастливой.

Эмили слабо улыбнулась.

– Я очень долго злилась. Но от этого становилось только хуже, поэтому я решила улыбаться. – Она махнула рукой в сторону Кэсли. – Кэсли умеет меня развеселить. Она не позволяет мне слишком долго думать о плохом.

Теперь всё встало на свои места. Эмили приносила в школу одежду и косметику не потому, что была пустышкой. Она делала это, чтобы отвлечься. Чтобы почувствовать себя счастливее. И Кэсли не пыталась стать популярной или бросить меня. Она помогала своей новой подруге точно так же, как уже много раз помогала мне, в том числе и в прошлом году, когда в школе начались сплетни о спиритических сеансах. Только в отличие от Эмили я не пыталась быть счастливой. Я негодовала. Злилась. Ошибалась.

Я почувствовала себя ужасно.

– Значит, вот зачем была нужна косметика, – глупо произнесла я. – Я думала, тебя интересует только внешность. Нет, конечно, это нормально. Просто я… Пожалуй, мне уже пора прекратить говорить.

Эмили засмеялась и протянула руку с футляром губной помады. Это был тот самый оттенок «дежавю», который они пробовали за обедом, когда я вышла из себя.

– Мама потеряла работу, но у меня по-прежнему остались все образцы, которые она мне приносила. Губная помада – это здорово. Это всего лишь цвет в тюбике, но он может заставить почувствовать себя кем-то другим. Кем-то, у кого не так много проблем. Не знаю… Наверное, это звучит глупо.

– Вовсе нет. Поэтому ты и достала всё это в столовой, когда я вышла из себя? – спросила я. – Ты пыталась меня подбодрить?

– Да. Ты была ужасно расстроена. Я подумала, что смогу тебя отвлечь.

На этот раз я не ушла и не сказала ничего язвительного. Я с благодарностью взяла у Эмили помаду и тонким слоем намазала губы. Кэсли была права. Эмили оказалась не такой, как я думала.

– Я не стала тебе всё это объяснять, потому что это был не мой секрет. Я решила, что если Эмили захочет, то сама тебе всё расскажет, – сказала Кэсли.

– Значит, ты не рассказала Эмили о моей… проблеме? – спросила я.

Эмили шутливо фыркнула.

– Она сказала, что мы пойдём пить горячий шоколад.

– Я больше ничего не смогла придумать. – Кэсли слабо рассмеялась. – Прости, Клэр. Я пыталась быть хорошим другом, и это оказалось труднее, чем я думала.

– Ты ни в чём не виновата. Это всё я. – Я перевела взгляд с Кэсли на Эмили и покачала головой. – Простите меня. Мои извинения принимаются?

Эмили улыбнулась.

– Посмотрим. А ты принимаешь мои?

– Конечно. – Впервые за несколько недель я почувствовала себя хорошо. Как будто с моих плеч сняли груз. Призрак по-прежнему меня преследовал, но по крайней мере я вернула свою лучшую подругу. И нашла новую.

– Ладно-ладно. Хватит нежностей! У нас полно дел, а я к обеду должна быть дома. – Кэсли попыталась заглянуть в бумажный пакет Эмили, но та быстро отдёрнула руку.

– Не подглядывай! Вы должны закрыть глаза. – Медово-карие глаза Эмили блестели от радостного предвкушения.

Мы принялись ныть, заглушая шум проезжающих мимо машин, но нам всё-таки пришлось выполнить просьбу Эмили.

– Ладно, теперь можете открыть глаза, – наконец разрешила она.

Я тут же прикрыла рот заледеневшей ладонью.

– Ух ты, как много конфет!

Конфет было не просто много: в пакете были собраны все конфеты на свете. Твизлеры[5], ириски, «Старбёрст» и жевательные конфеты. А ещё несколько сникерсов.

– Твизлеры – мои самые любимые, – сказала я. – Но хочу тебя предупредить: когда речь заходит о «Старбёрст», даже не приближайся к Кэс. Иначе лишишься пальца.

Кэсли сделала вид, что откусывает нам руки, и мы засмеялись.

– Не хочу вас расстраивать, но я ужасно замёрзла, – сказала Эмили, стуча зубами. – Вы идёте или нет?

– Обязательно. Теперь у нас есть запас сахара, но если ты всё ещё хочешь горячего шоколада, я угощаю! – Я оторвала свой замёрзший зад от ступенек и направилась к улице. – И кстати, Кэсли позвала тебя, чтобы ты помогла нам выяснить, что за призрак меня преследует.

Вероятно, мне не стоило говорить это Эмили без предупреждения, но кажется, сейчас ситуация стала напоминать пластырь. Иногда чем быстрее его оторвешь, тем менее больно будет.

– Тебя преследует призрак? – переспросила Эмили. – Ты серьёзно?

– Абсолютно, – мрачно кивнула я. – Меня преследует призрак. Он был в моей комнате и в школе.

Кэсли положила руку на плечо Эмили.