Царь царей

“Как это благородно с его стороны, - сухо заметил Бэринг. “А как же герцог?”

“С вашего позволения, я хотел бы навестить его лично и как можно скорее.”

Баринг кивнул, затем закрыл папку и подтолкнул ее к Сэму. “Конечно. Однако я бы хотел, чтобы вы сначала сожгли эти фотографии. Сделай это лично, Сэм. И закопать пепел.”

•••

Сэм сделал, как его просили, а затем, взяв с собой только своего адъютанта, поскакал к дому герцога. У ворот не было никакой охраны, и даже с обочины дороги Сэм видел, что окна были закрыты ставнями. Он беспрепятственно прошел через сад и поднялся по широким ступеням, думая о том, когда он пришел сюда с Баллантайном. Дверь была слегка приоткрыта. - Крикнул Сэм, но в доме было тихо. Он видел, что дом был разграблен, зеркало разбито о кафель, ящики тяжелых боковых столов в холле выдвинуты и опустошены, некоторые предметы одежды разбросаны по лестнице. Он представил себе, как все внушительные слуги герцога хватают все, что попадется под руку, и бегут прочь.

- Он повернулся к своему адъютанту. - Возвращайся на улицу. Попробуй найти кого-нибудь, кто видел, что здесь произошло.”

Дверь в кабинет герцога была заперта. Сэм заметил пятна крови на стене снаружи и обнаружил тело со стрелой в горле, вкатившееся в гостиную. В этой комнате тоже не было ничего ценного. Сэм вспомнил, как слуги ходили взад и вперед по трупу.

Его адъютант действовал быстро. Один из торговцев водой видел, как двое слуг уводили одного из всадников герцога. Лошадь была нагружена наспех упакованными мешками с одеждой и, возмущенная тем, что с ней обращаются как с вьючным животным, вырвалась на свободу и галопом помчалась к окраинам города. Слуги последовали за ним, остановившись, чтобы собрать все сокровища, которые животное сумело стряхнуть со спины.

“Очень хорошо” - сказал Сэм. - Выломайте дверь кабинета.”

Он закурил сигару, в то время как мужчина пинал замок, пока тот не треснул и не поддался. Адъютант ввалился в комнату с инерцией своего последнего удара. Сэм услышал, как он выругался и его вырвало. Он еще раз затянулся сигарой и распахнул дверь настежь. На одном из зеленых кожаных кресел лицом к двери сидело чье-то тело. На нем было вечерний костюм, а рядом на турецком ковре лежал дробовик. Лицо было стерто с лица - сплошное месиво из кусочков ткани и костей, а стена за креслом была забрызгана огромным потоком крови и мозгового вещества.

- Если вас сейчас вырвет, капитан, сделайте это снаружи, - сказал Сэм и подошел к трупу. Руки покоились на коленях, ладонями вверх. Белые, нежные руки, на мизинце-золотой ободок печатки. Сэм повернул левую руку, чувствуя оцепенение смерти, и увидел выгравированные на кольце руки герцога. Он приподнял лацкан пиджака и осторожно пошарил во внутреннем кармане. Бумажник с монограммой и несколькими сотнями фунтов внутри. Сэм не нашел никакой записки, только потайной сейф, больше не спрятанный, открытый и пустой, что, по мнению Сэма, было в некотором смысле достаточной запиской. Он снова глубоко затянулся сигарой и повернулся к своему страдающему адъютанту.

- Сообщите гражданским властям и выставьте снаружи охрану, чтобы предотвратить дальнейшие грабежи. Как звали секретаря герцога?”

Адъютант все еще выглядел бледным, но сумел ответить: "Каррутерс, сэр.”

“Это тот самый. Посмотри, сможешь ли ты узнать, куда он ушел.

Адъютант отдал честь и со всей возможной быстротой покинул комнату. Сэм внимательно осмотрел разбитое лицо трупа.

“Я рад, что никогда не сердил тебя по-настоящему, Пенрод” - сказал он безжизненной комнате и ушел, чтобы доложить обо всем в консульство.

•••

Эмбер не осознавала, как одиноко ей было в лагере, пока не оказалась снова в Массове. Она и патч путешествовали вместе с сыном Ато Асфау, Фасилем, чтобы вести их, и женой Фасила, Субирой, чтобы быть горничной и компаньонкой Эмбер. Эмбер настаивала, что ей не нужно ни того, ни другого, но Асфау был тверд. Его чувство приличия не допускало ничего меньшего. Глаза Субиры расширились, когда они приблизились к городу, сверкая на краю воды в жару, как мираж в пустыне. Они стали еще больше, когда увидели итальянских женщин, жен офицеров, отправленных в город, в корсетах и сапогах на высоких каблуках, с высоко поднятыми волосами.

Ато Бру оказал им теплый прием и, услышав о смерти расти, опустил глаза и сложил руки вместе, вознося безмолвную молитву за душу их друга. Он настоял на том, чтобы поприветствовать их и их проводников в своем собственном хорошо оборудованном комплексе. Затем, отдохнув и подкрепившись, Эмбер иПпатч принялись за работу. Организовать кредитную линию со счетов Эмбер в Англии было относительно просто, и тогда патч начал использовать всю добрую волю расти, накопленную на телеграфе, чтобы найти другой источник ртути и организовать ее транспортировку.

“Это займет целый месяц, Мисс Бенбрук, - сказал он, вернувшись домой после своего первого дня на проводах и усаживаясь в плетеное кресло на веранде столовой Ато Бру. “По крайней мере, мужчины там говорят по-английски, так что мне не нужно, чтобы ты переводила для меня.”