Царь царей

Он знал, что сейчас должен спать, как и все остальные, полный тушеного мяса куду, хлеба инджера и пылающего медового ожога Теджа. Его ноги болели от танцев, и у него не было никакой острой необходимости посещать резервуар, где хранилась ртуть, только он хотел этого. Он хотел на мгновение остановиться над этой сверкающей жидкостью с высоко поднятым Факелом и посмотреть на нее. Этот склад был для него как церковь. Дэн показал ребятам, как сделать и установить квадратные деревянные рамы, которые будут поддерживать выработку, патч показал им, как взрывать скалы с минимальным риском и сконструировал тачки, которые они использовали для транспортировки руды на поверхность. Привезти сюда "Меркурий" было великим вкладом расти, и он не мог не поддаться минутному чувству личной гордости. Он вознесет ей свои молитвы об успехе в ближайшие недели, а затем вернется в постель и уснет. Он снова чуть не упал. Черт возьми, он просто будет спать в устье главной шахты на ложе из руды и будет готов к утру.

Он завернул за угол и стал внимательно следить за своими ногами, пока поднимался по берегу к магазину ртути. Это был крутой подъем. Никакой внезапный поток реки не достигнет здесь его драгоценного Меркурия. И тут он что-то услышал. Не крики сов или соек, не треск и чириканье насекомых, а человеческий звук. Он озадаченно поднял голову. Кто-то был на складе. Он мог только видеть свет ураганного фонаря в окне. Возможно, Райдер тоже решил подойти и посмотреть на ртуть, хотя, судя по тому, как он смотрел на жену поверх костра, это было маловероятно.

Расти фыркнул, немного сожалея, что не сможет остаться наедине со своей прекрасной ртутью, но все еще слишком разгоряченный выпивкой и неминуемым успехом, чтобы не радоваться. Он толкнул деревянную дверь. У основания ртутного резервуара склонился человек. Сначала Расти не совсем понял, на что он смотрит. Мужчина возился с краном на дне каменного резервуара.

- Эй! Не делай этого! Оно просто убежит." Мужчина поднял голову, и Расти ухмыльнулся, увидев знакомое лицо. - Он расслабился. “Ты на мгновение заставил меня поволноваться.- Он икнул. “Почему ты не в постели?”

Человек двигался быстро. Прежде чем расти успел отреагировать, он вскочил на ноги и бросился на него. Расти отшвырнуло назад, и воздух вышел из его легких. Он выронил факел, и темнота надвинулась еще сильнее. Все, что он мог видеть, - это мерцание ртути, освещенной раскачивающимся фонарем урагана. Расти расхохотался. Все это было просто смешно.

“Во что ты играешь?”

Сильные руки подняли его за воротник, и он понял, что его тащат к баку.

“Что ты делаешь?- он тяжело дышал. Затем он почувствовал, что его поднимают вверх. Осознание того, что происходит, внезапно прорвалось сквозь его затуманенное сознание.

- Нет! Ради всего святого, дружище! - Нет!”

Его отбросило назад через высокий край, и металл поплыл вокруг него. Он с трудом поднялся наверх, и теперь каждый нерв кричал от белого ужаса.

- Нет! Ну пожалуйста! Вытащи меня отсюда! Вытащи меня отсюда!- Он схватился правой рукой за борт бака, потом закричал в агонии и отпустил его, когда что-то тяжелое и железное врезалось ему в пальцы. Он откинулся назад и почувствовал, как металл скользнул ему в рот. Он сплюнул и снова закричал. Металл не хотел его видеть, он толкал его вверх. Он поскользнулся, дернулся и упал навзничь. Ему удалось закричать. Чья-то рука сомкнулась вокруг его лодыжек и потянула их вверх. Расти метался направо и налево, но его голова была вдавлена в ртуть. Он чувствовал, как она, холодная и понимающая, проникает под одежду, в раковину ушей, сжимает кожу на груди, пробивается сквозь веки и замораживает мягкую влажную материю глаз. Он не мог ни ухватиться, ни ухватиться за борта бака. Он помнил, как наблюдал за тем, как возводятся стены, как приказывал рабочим обтачивать их так, чтобы ни одна драгоценная ртуть не попала в ловушку. Он вспомнил жару абиссинского солнца, скрип каменных орудий, шелест ветра в траве у реки, звук кирки, доносящийся сверху по склону, и то, как его звали. Он почувствовал, что оборачивается и улыбается, когда Райдер шел к нему по берегу реки, принося воду для него и его рабочих. Он сунул ему в руку мензурку и улыбнулся. Расти взял его и выпил. Его рот открылся, и ртуть хлынула в него и через него. В эти последние мгновения неописуемой боли, казалось, существовал еще один Расти, наблюдавший, немного печально, с пресной водой в руке и рукой Райдера Кортни, лежащей на его плечах, как этот другой смертный человек разрушается металлом, раскалывается, как руда, над которой он работал столько лет, на ее основу и драгоценные элементы.

Расти слышал, как его убийца, словно во сне, плачет и повторяет снова и снова: “Прости, прости меня.”

Его тело перестало дергаться. В своем угасающем видении он смотрел в африканское небо, и его последней мыслью была его неумолимая красота.