Царь царей

Альбертоне взял Пенрода под руку и с легким смешком повел его прочь от остальных сотрудников. Как только они оказались вне пределов слышимости, лицо Альбертона превратилось в сердитую маску.

“Ты смеешь мне приказывать, англичанин?”

- Сэр, я всего лишь констатирую факт. Вы находитесь по меньшей мере в трех милях от того места, где должны быть. Вы практически в лагере Менелика! Вы должны вернуться на линию-позицию, на которую вам было приказано, прежде чем враг обнаружит вас и нападет. Вы будете окружены здесь.”

Альбертоне не выказал ни удивления, ни беспокойства. Во всяком случае, Пенроду показалось, что он выглядит довольно довольным, как ребенок, чья маленькая интрига против старших увенчалась успехом.

- Сомневаюсь, майор Баллантайн. Я сам выбрал свою позицию. Противник не может занять высоты слева или справа от меня, но будет вынужден идти вперед под огнем орудий. Еще несколько выстрелов, и они улетят, как вороны на кукурузное поле, когда фермер выйдет со своим дробовиком.”

“Вы не отступите и не займетесь позицией, которую вам было приказано защищать?”

“Я не согласен с вашей интерпретацией моих приказов. Насколько я понимаю, мне было поручено занять этот пункт, и я так и сделал.”

- Говорю вам, остальные колонны находятся в трех милях позади.”

Альбертоне уже начинало скучать. “Я уверен, что они присоединятся к нам достаточно быстро. Они не захотят пропустить самое интересное.”

У Пенрода возникло искушение выхватить револьвер и застрелить этого человека на месте. Только осознание того, что это будет означать его немедленную казнь, а не приведет к тому, что войска развернутся на должной позиции, помешало ему. Ночь все больше отдалялась от него.

Они слышали рассеянный ружейный огонь, доносившийся из точки примерно в полумиле от их позиции. Альбертоне протянул свою чашку кофе одному из слуг.

- Хорошо, Туритто их разбудил.”

Он отдавал приказы. Горные батареи еще не достигли возвышенности, но Альбертоне приказал шестому туземному батальону слева удерживать южный фланг его позиции, а седьмому, под командованием майора Рудольфа, был послан правый фланг. Восьмой будет держать центр.

Пенрод наблюдал, как артиллеристы выгрузили 75-миллиметровые орудия из спин мулов и начали собирать их, в то время как другие члены роты гнали животных прочь и вверх по склону.

Свет появился очень быстро. Вскоре Пенрод увидел, что через долину к ним приближается огромная группа эфиопских войск. Море людей, раннее солнце высекало искры из украшений на их щитах. Они не атаковали, а двигались вперед в хорошем порядке прямо к своей позиции. Пенрод быстро подсчитал: Десять тысяч человек уже были на поле боя, и их число продолжало расти. Эфиопы перешли на легкую пробежку, и земля между ними и позицией Альбертоне, казалось, растаяла. Звук ружейного выстрела определил местонахождение авангарда или того, что от него могло остаться. Их положение уже было полностью разрушено.

Пенрод стиснул зубы, когда батарея капитана Генри начала заряжаться. Эфиопы не обращали внимания на фланги и напирали на центр. Генри отдал приказ, и орудия изрыгнули дым и пламя с рябью трещин, которые эхом прокатились по долине. Они стреляли шрапнельными снарядами прямо в середину приближающихся воинов. Артиллеристам почти не нужно было целиться. Число нападавших было уже настолько велико, что они шли не группами, а единой волной. Тела исчезли в тумане крови и разорванной пыли, и волна на краткий миг отступила назад, а затем снова пришла в движение.

Несколько мгновений спустя остатки Авангарда Туритто с трудом поднялись по склону под прикрытием орудий. Двое Аскари тащили между собой раненого белого офицера. Пенрод поспешил ему на помощь. Капитан, он теребил синий кушак через правое плечо. Его правая рука безвольно висела в крови, предплечье было разбито винтовочной пулей. Пенрод приказал подать носилки, а раненый капитан дрожал и что-то бормотал себе под нос.

“Мы вошли в них, - продолжал повторять капитан. - Мы сами на них наткнулись. У нас не было времени занять позицию. У них есть снайперы. Я думал, что они не умеют обращаться с оружием, но Сначала они уничтожили всех наших офицеров. Все офицеры.”

Двое носильщиков трусцой понесли его прочь. Пенрод попытался прикинуть, сколько времени им потребуется, чтобы вернуться к основным силам армии и полевому госпиталю в главном лагере. У этого человека не было ни единого шанса. Он умрет задолго до того, как доберется до больницы.

Все четыре горные батареи уже работали. Долина под ними превратилась в образ ада, плоти, пыли и криков раненых. Каждая волна атаки приближалась. Пенрод поднял свой полевой бинокль. Эфиопы послали отряды стрелков направо и налево, прокладывая себе путь в укрытие и уничтожая офицеров и артиллеристов. Передовые стрелки шестого и седьмого батальонов хорошо справлялись с задачей сдержать их, но они все еще медленно продвигались вперед.