Царь царей

Пенрод хорошо описал это действие, быстро отбарабанивая ответы на вопросы, которые посыпались потоком от сидевших за столом мужчин. К тому времени, когда он закончил свой рассказ о последней атаке, когда Дервиш ворвался на площадь, прежде чем его выгнали войска в тылу, большинство посетителей кафе внимательно слушали и вытягивали шею через плечи людей в форме, чтобы наблюдать за последними стадиями битвы.

Пенрод драматично закончил фразу, смахнув дервиша со стола, и офицеры и наблюдатели зааплодировали, а скрипичный оркестр заиграл на бис “Боже, храни Королеву".”

•••

На следующее утро, после очень скучного обеда в резиденции Баратьери, где женщина, жена генерала Альбертона, вся в жемчугах и невежестве, пространно читала ему лекции о прекрасной простоте африканской души, Пенрод проснулся рано и уже позавтракал, когда к нему пришел Марко Наззари.

“Сегодня я встречаюсь с новыми рекрутами, - сказал ему Наззари. “Я подумал, что тебе будет интересно посмотреть, как мы ими управляем. Я был бы очень благодарен вам за ваши мысли.”

Пенрод был рад, что накануне вечером он угостил Наззари выпивкой.

Они вместе поехали на пыльную тренировочную площадку на окраине Массоваха. Около сотни мужчин и юношей, босых и одетых в свободные туники и штаны местных жителей, стояли на солнце, подавая заявки на вступление в один из местных батальонов. Пенрод был удивлен, увидев их так много, и сказал об этом.

“О, в последние год-два мы страдали от сильных дождей и чумы скота, - сказал Наззари. - Многие фермеры потеряли все и надеются вернуть состояние своих семей, служа нам. Мы позволяем им жить со своими семьями, и плата достаточно высока, чтобы, если они будут трезвыми и осторожными после года или двух с нами, они могли позволить себе немного земли и животных.”

Наззари шагал вдоль шеренги новобранцев, держа спину прямо, с суровым выражением лица, останавливаясь всякий раз, когда новобранец казался слишком молодым или слишком старым, или слишком истощенным болезнью или голодом, чтобы стоило беспокоиться. Люди, которых он отпустил, не выказали своего разочарования и не попытались спорить, а просто повернулись и ушли в свое неопределенное будущее.

Как только Наззари сократил поле боя примерно до половины первоначального числа, он кивнул своему сержанту-Аскари, ясноглазому мужчине примерно одного возраста с Пенродом, носившему батальонный пояс поверх белой туники и брюк.

Сержант отдал честь, сказал несколько быстрых, резких фраз оставшимся солдатам и ровной трусцой вышел из лагеря. Мужчины последовали за ним.

“А куда он их везет?- Спросил Пенрод.

- Сержант Ариам поведет их вверх по склону на север, а потом широким зигзагом вернется сюда. Он пойдет так далеко, как ему нужно, пока не останется только около двадцати человек. Это будут наши новобранцы на сегодня” - сказал Марко. - Он говорил с удовлетворением. Он мог скептически относиться к амбициям Пьетро Тозелли относительно колонии, но явно гордился местными солдатами.

“И как далеко это будет?”

- Миль двадцать, наверное, в зависимости от дневной жары.”

Пенрод смотрел, как люди быстро удаляются по узкой тропинке в туманное нагорье. Он почувствовал укол зависти. Когда он был пленником Османа Аталана, ему пришлось бежать рядом с лошадью своего мучителя. То, что начиналось как пытка, превратилось в удовольствие.

“Я им почти завидую, - сказал он.

Наззари хмуро взглянул на него, но ничего не сказал.

Они обсуждали вопросы обучения и дисциплины, пока три часа спустя сержант Ариам не вывел оставшихся солдат обратно на плац. Наззари официально завербовал их в итальянскую армию и отправил к интенданту за формой.

Остаток дня Пенрод провел на Рыночной площади, старательно завязывая дружеские отношения. Арабы были в восторге от того, что на их языке так свободно говорит белый человек, и Пенрод был уверен, что один или два из них могут оказаться полезными источниками информации.

Только много позже Пенрод обнаружил, что его слова о зависти к новобранцам Аскари распространились по белому населению колонии подобно лесному пожару. Жена генерала Альбертона публично заявила, что отдаст свои знаменитые жемчужины англичанину, если он сможет угнаться за новобранцами, и так часто повторяла это заявление, что генералу пришлось искать Пенрода в греческом кафе. Офицеры вытянулись по стойке смирно. Альбертоне жестом пригласил их вернуться на свои места и поклонился Пенроду.

“Прошу прощения за вызов моей жены, майор Баллантайн. Я уверен, что ваш комментарий был всего лишь праздным. Я с радостью объясню ей, что это замечание было сделано в шутку. Мы, итальянцы, тоже любим хвастаться.”