Царь-Сторож

– Каркнул ворон: "Невермор!" – заметил Валера. – Оставь свои риторические вопросы. Давайте лучше шашлыки жрать. И выпить хочется.

А я заметила, что Кузя стал какой-то уж очень задумчивый. И часто на Вику поглядывал. Взглянет – и тут же отведет глаза.

Выпили, развеселились. Шашлыки немного подгорели, но аппетит у нас был зверский.

Мне было хорошо рядом с Валерой. Я видела, что он "отошел" немного.

Валера запьянел, сидел молча, и принимал, как всегда, изысканные позы, играя, вероятно, в английского лорда на загородной прогулке.

Кузя раскраснелся и стал показывать свою силу и ловкость, обращаясь, в основном, к Вике. Он перерубил ребром ладони несколько палок, пробежался на руках по поляне, сделал сальто, а потом предложил Вике, чтобы она встала ему на живот и попрыгала.

– Да ну, Кузя, что вы, ей-богу! – засмеялась Вика, отмахиваясь. – Я же вас растопчу!

– У меня железный пресс, не бойтесь, – и Кузя лег на спину.

Вика скинула туфли и осторожно встала на кузин живот. – И правда, железный, – прошептала она, и восторженно посмотрела на Кузю сверху вниз.

– Пляшите! Смелее! – крикнул Кузя, багровея лицом.

– Не устаю поражаться легкомыслию некоторых молодых девиц и потакающих им юношей, – надменно заметил Валера, прищурив глаза. – Сплошной моветон.

– А что – и спляшу! – закричала Вика, и стала прыгать на кузином животе, чуть ли не отбивая чечетку. – Держись, Кузя!

– Пляши! Пляши! – кричал Кузя, и сам отхлопывал ритм ладонями по земле.

Вика соскользнула с его живота, споткнулась, упала рядом, захохотала и стала его щекотать:

– Ах, Кузя! Вы просто прелесть что такое! Такой славный… такой смешной… Давайте выпьем на брудершафт?

Кузя радостно согласился – они выпили и расцеловались.

– Уф, я совсем косая, – сказала Вика. – Я становлюсь настоящей пьянчужкой. А ведь пьяная женщина – это ужасно.

Я быстро взглянула на Валеру – он сидел с застывшей улыбкой.

– Вика, кем ты будешь работать, когда институт закончишь? – чтобы сбить напряжение, спросила я. – Или еще не решила?

– Давно решила. Акушером-гинекологом, – сказала Вика. – Самое благородное дело – помогать рождению ребенка.

– Самое глупое дело, – лениво возразил Валера.

– Ну, ты как всегда шутишь. Парадоксалист. А я – чуть не плачу от радости каждый раз, когда принимаю новорожденного… – И Вика вдруг рассмеялась: – Вспомнила один случай! Недавно дежурила в роддоме, там одна алкоголичка рожала… так вы не поверите! – когда младенец родился и впервые закричал – от него водкой пахло! Честное слово. Я думала – мне показалось… а потом в реферативном журнале прочитала – американские акушеры тоже фиксировали такие случаи.

– Не может быть, – не поверила я.

– Ей-богу. И водкой от него разило, и ручонки тряслись – опохмелиться просил, малютка. Он же там, в животе у мамы, привык все девять месяцев регулярно алкоголь получать…

– Ага!.. все понятно, – вмешался Валера. – Теперь мне ясно, почему я стал алкоголиком. Небось, тоже, едва родился, опохмелиться потребовал… спасибо, мама, спасибо… земля тебе пухом, алкашка… – и он налил себе водки полный стакан, и выпил залпом.

Все замолчали. Вика виновато глядела то на меня, то на Кузю.

– Валера, пожалуйста, не говори так больше никогда… я очень тебя прошу… – наконец произнес Кузя.

– Что? Ах, я опять провинился. Ну, ладно, ладно. Сдаюсь.

Глава восьмая

А потом Кузя с Викой пошли в лес, за цветами, – и долго не возвращались.

– Уж не случилось ли чего? – сказала я. – Может, заблудились?

– Ты наивна до неприличия, – лениво усмехнулся Валера. – Думаешь, они за цветами пошли?

Я пожала плечами.

Уже стемнело. И костер погас. Пора было собираться домой – а Кузя с Викой все не возвращались.

– Нет, ты как хочешь, а я пойду поищу, – сказала я. – Не оставим же мы их здесь?

– Что ж, можно и поискать, – согласился Валера. – Только смотри, будь внимательной и осторожной – не наступи на них.

Искали мы недолго.

Возле ручья, на пышном холме, среди слабо белеющих в темноте ромашек – сидели, обнявшись и босиком, Кузя с Викой.

Они – пели.

Вика опустила голову на его плечо и прикрыла глаза.

Кузя сидел ровно, расправив плечи и нежно прижимая к себе Вику.

Они пели:

– Скажите, девушки, подружке вашей,
Что я ночей не сплю, о ней мечтая,
Что всех краса-а-авиц она милей и краше…
Я сам хотел признаться ей,
Да слов я не нашел!..

Я смотрела на них, слушала, крепко держа Валеру за руку, и боялась, и мысленно умоляла его, чтобы он ничего не сказал, не крикнул, не спугнул.

Он не крикнул.

Он только прошептал брезгливо:

– О боже… какая пошлятина!..

И мне захотелось его ударить.

Глава девятая

Время шло, а дела у Валеры не ладились. На книжке окончательно был поставлен крест, никто нигде ничего не обещал, а стоило ему заикнуться о своих претензиях, как сразу же намекали: радуйся, что еще так обошлось… Скандальный стриптиз не забывался.