Царь мышей

Серапионыч пристально вглядывался вперед и вниз - туда, где проходило шоссе. Вскоре доктор разглядел проезжающий автобус - уже не громоздкий "Львов", а длинный рыжий "Икарус" с "гармошкой" посередине. Затормозив и приняв в себя нескольких пассажиров, стоящих на обочине, авотбус покатил дальше и скрылся из виду за ближайшим поворотом дороги.

- Ну, теперь мы дома, - облегченно вздохнул доктор. - Правда, опять на автобус опоздали, но это уже как бы почти традиция.

- И как мы в город попадем? - забеспокоился Васятка.

- В город отправимся завтра, - беспечно ответил Серапионыч. - А переночуем... Ну да хоть бы в Покровских Воротах.

- Где-где? - не понял Васятка.

- В усадьбе Ивана Покровского. Да ты не беспокойся, Васятка - это, наверное, единственное место, где любой человек может чувствовать себя самим собою, не боясь, что его примут за безумца.

- А, ну понятно, - кивнул Васятка, хотя толком ничего не понял.

Тем временем Дубов подхватил чаликовский саквояж, и они с Надей тоже стали спускаться по склону, к проселочной дороге, где все еще стояла телега с лошадкой: будто зная или догадываясь, что и обратно в город ему придется возвращаться не одному, Чумичка не спешил, высадив Дубова, поворачивать обратно. Теперь же, видя, как Василий бредет вниз, да еще вместе с Надей, он силился развернуть телегу на узкой дороге.

- Вася, что произошло?.. - после недолгого молчания разомкнула уста Надежда.

- Толком не знаю, - вздохнул Дубов. - Ясно одно - убит.

- А письмо к Васятке?

Дубов печально улыбнулся:

- Александр Иваныч догадывался, что его ждет, и написал это письмо еще позавчера, при нашей последней встрече. Как видите, оно пришлось очень кстати - можно представить, что сталось бы с Васяткой, вернись он теперь в Царь-Город. - Дубов немного помолчал. - Когда мы ехали сюда, то нам навстречу шла Анна Сергеевна в полуобгоревшем платье и сильно бранилась, а Каширский ее успокаивал. Не ваших ли это рук дело?

- Моих, - не стала отрицать Надя. - Пришлось ее малость поджечь, спасая вас.

- Меня? - переспросил Василий. - Нынче, Наденька, вы изъясняетесь загадками... 

Так и не сумев развернуться по-обычному, Чумичка прибег к тому же способу, что и несколько дней назад на Белопущенском тракте: сначала "уполовинил" лошадь и телегу, а когда дело было сделано, вернул их в прежний вид.

Именно на этой скромной повозке, запряженной рыжею лошадкой, а не на рыжем "Икарусе" и не в щегольской карете господина Рыжего путешественниками предстояло возвратиться туда, где их никто не ждал, а коли и ждали, то явно не с распростертыми объятиями. И если Василий в глубине души считал эту затею сущим безрассудством, то Надя, прекрасно представляя, какой прием их ждет, столь же ясно понимала, что по-другому поступить она не могла. Иначе не была бы Надеждой Чаликовой.

* * *

За ужином Вася с увлечением рассказывал Светлане Ивановне и Николаю Павловичу о том, что было на лекции. Однако при этом он внимательно следил за своей речью, чтобы не проговориться, как чуть не утонул на речке или, Боже упаси, о том, что предсказал ему странный голос.

Потом инспектор Лиственницын развлекал домочадцев рассказами о своей нелегкой службе за последние дни: сначала о таинственном исчезновении и столь же внезапном возвращении студента из археологической группы, а потом - о проделках маньячки-отравительницы и мошенника-гипнотизера. А уж на самую закуску Николай Павлович не без доли юмора пересказал донесение сержанта Воронцова о встрече с "полковником Волковым-Тамбовским":

- Я тут записал себе кое-что из воронцовского отчета. "Мое внимание было привлечено внешней схожестью подозрительных граждан с описанием фальшивомонетчика и его ядолюбивой сообщницы. Ситуация осложнялась еще и тем фактором, что одежда гражданки имела ряд физических повреждений, имевших причиною возгорание посредством огня". - Лиственницын закрыл блокнот. - Чувствуете, какой штиль? Все графы Толстые просто отдыхают.

- Постой, дядя Коля, так, значит, сообщница была в обгоревшем платье? - обрадовался Вася. - Выходит, что я ее в лесу видел! Жаль, не знал, кто она такая, а то мы бы с ребятами сами ее задержали и доставили куда следует.

А потом, вставая из-за стола, Вася неожиданно для приемных родителей и даже для самого себя сказал:

- Тетя Света, дядя Коля, я вас очень, очень люблю.

- И мы тебя, Васенька, тоже очень любим, - чуть удивленно ответила Светлана Ивановна. - Правда, Николай Палыч?

- Ну конечно, - подтвердил Лиственницын. - Для нас что ты, что Солнышко... Ну, ты сам знаешь.

- Да, кстати! - вспомнила Светлана Ивановна. - Вася, постарайся не очень шуметь, когда будешь ложиться - Солнышко наконец-то смог заснуть.

- А его ожоги - что, уже прошли? - обрадовался Василий.

- Да, как раз сегодня. Ну, спокойной ночи.

- Спокойной ночи, тетя Света, - Вася дотронулся губами до ее щеки и осторожно, стараясь не скрипеть дверью, прошел в спальню.