Царь мышей

Лекция профессора Кунгурцева прошла с огромным успехом. И хотя слушателей было не очень много, от силы треть зала, и без того не очень-то вместительного, но зато это были не случайно забредшие посетители, а люди, которых всерьез интересовала история родного края. Чувствуя это, профессор "выкладывался" по полной программе: подробнейше отвечал на все записки из зала, даже если вопросы были и не совсем по теме, почти наизусть приводил обширные цитаты из древних летописей и трудов историков - словом, лекция затянулась гораздо позднее заявленного времени. А когда она все же завершилась, неугомонный профессор предложил слушателям задавать дополнительные вопросы.

Из второго ряда поднялся невысокий человек в аккуратном темном костюме. Он сидел почти рядом с Васей Дубовым и его товарищами - Люсей, Генкой и Митькой. Неподалеку от них, на краю третьего ряда, расположились инспекторы Столбовой и Лиственницын. Егор Трофимович слушал лекцию с самого начала, а Николай Павлович только что явился, чтобы встретить Васю, но узнав, что лекция еще в разгаре, прошел в зал.

Человек в костюме прокашлялся, вытер платочком вспотевшую лысину, поправил  галстук и заговорил высоким и чуть скрипучим голоском:

- Вот вы, товарищ Кунгурцев, очень интересно и увлекательно говорили. Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что вы наглядно представили нам события тысячелетней давности. Но, извините, я ничего не услышал о классовом строении общества, об антинародной, угнетательской сущности княжеских и прочих режимов древности.

Профессор немного растерялся - взгляда с такой стороны он явно не ожидал:

- Ну, это вопрос отдельный. Если он вас так волнует, то мы с вами могли бы обсудить его после лекции.

- А вы, товарищ профессор, не уходите от ответа, не уходите, - с ехидцей в голосе наставивал человек в костюме. - Тут вот молодежь вас слушает, - он кивнул в сторону Дубова и его друзей, - а ей гораздо проще внушить превратное представление о прошлом. А заодно и о настоящем. А потом удивляемся, откуда у нашего юношества берется нигилизм и упадочнические настроения!

- Видите ли, уважаемый, - дождавшись, пока товарищ выскажется, заговорил Кунгурцев, - простите, как вас по имени-отчеству?..

- Александр Петрович Разбойников, - отчеканил борец с нигилизмом и упадочничеством. - Председатель Кислоярского горисполкома. Член бюро городской первичной организации КПСС. Депутат областного Совета.

- А-а, так это вы - батюшка знаменитой "Норбы Александровны"? - простодушно улыбнулся профессор.

- Да, я! - приосанился товарищ Разбойников. - И буду очень рад, если войду в историю хотя бы как батюшка "Норбы Александровны", потому что уборка мусора приносит больше пользы городскому хозяйству, чем вся ваша археология, вместе взятая!

- Не смею с вами спорить, - кротко ответил профессор, - но, простите, с точки зрения нас, малополезных археологов, ваше детище - совершенно варварское приспособление, лишающее будущих исследователей так называемого культурного слоя эпохи...

- Вот-вот, для вас культурный слой - это мусор! - радостно подхватил Александр Петрович. - И не удивительно, что вы роетесь в этом мусоре, а потом выдаете его за подлинную историю!

- Ну, разошелся Петрович, - шепнул инспектор Столбовой инспектору Лиственницыну. Тот в ответ лишь вздохнул - подобные "взбутетенивания" и "пропесочивания" товарищ Разбойников регулярно учинял и в Кислоярской милиции, хотя она в его ведение как мэра города вроде бы и не совсем входила. Работники внутренних дел уже знали, что в таких случаях следует во всем соглашаться с Александром Петровичем, а потом поступать по-своему. Профессор же Кунгурцев этого правила не знал и пытался возражать:

- Но позвольте...

- Не позволю! - отрезал товарищ Разбойников. - Никому не позволю глумиться над нашими светлыми идеалами!.. И вам не позволю, - неожиданно переключил он внимание на малоприметную даму, сидевшую в четвертом ряду, наискосок от Александра Петровича. - Да-да, вам, товарищ Хелена! Думаете, мы не знаем, на каких помойках проклятого прошлого вы роетесь под видом краеведческих исследований? Мой вам дружеский совет - прекратите ваши злопыхательские изыскания, а то мы вам поможем их прекратить!

- Но Хелена же исследует нашу историю... - попытался было вступиться Кунгурцев, однако Разбойников гнул свое:

- Нашу историю? Нет, не нашу - вашу историю! А наша история началась в Октябре семнадцатого года выстрелом "Авроры", возвестившим начало нового мира, свободного от насилия и эксплуатации! И вам, господин Кунгурцев, как ленинградцу, не мешало бы об этом хотя бы иногда вспоминать!

Профессор мрачно молчал - отвечать на подобные речи значило бы перейти на такой уровень дискуссии, до которого он предпочитал не опускаться.

А товарищ Разбойников тем временем совсем, что называется, "соскочил с катушек":