Царь мышей

- Ах, ну стоит ли, - заколебался доктор. - Да мало ли чего увидишь в вещем сне? Впрочем, извольте: дело окончится тем, что в науке именуют делириум тременс, а в быту - белой горячкой.

- Очень смешно, - проворчал Щербина.

- Не менее занятная биография ждет и нашу милейшую госпожу Кассирову, - продолжал Серапионыч. - Не пройдет и десяти лет, как вы, любезнейшая Софья, займетесь политикой...

- Вы хотите сказать - вступлю в партию? - изумилась Кассирова.

- И не в одну, - радостно подхватил доктор, - в несколько сразу!

- Но ведь у нас только одна партия, - возразил кто-то из поэтов. И с едва скрытым сарказмом добавил: - Руководящая и направляющая.

- А будет много, - заверил доктор. - По числу мелких и крупных олигархов. И каждая - руководящая и направляющая.

- Что еще за олигархи? - переспросила Софья. - Наверное, вы хотели сказать - аллигаторы?

- Нет-нет, именно олигархи, - подтвердил доктор. - Хотя между теми и другими немало общего... Но, впрочем, из-за увлечения эзотерикой и все тем же треклятым зельем конец у вас будет таким же, как у Щербины.

- Да-а? - удивилась Кассирова. - Уж не имеете ли вы в виду, что я сделаю операцию по изме...

- Нет-нет, я имел в виду белую горячку, - поспешно перебил доктор. - А вот вас, господин Мешковский, чара сия минует - вы сумеете вовремя остановиться. Правда, ваша поэтическая деятельность несколько потускнеет, но зато вы станете уважаемым человеком, общественным деятелем на ниве сексуального равноправия, а также редактором веб-портала...

- Какого, простите, портала? - с удивлением переспросил Мешковский.

- Ну, интернет-портала, - уточнил Серапионыч. - Как бы вам это получше объяснить? Интернет - это такая субстанция, которая вроде как бы существует, но пощупать ее очень трудно. Я уточню у знакомого админа, то есть провайдера, и тогда разъясню вам более толково.

После таких слов в головах многих поэтов мелькнула схожая мысль - дескать, совсем допился доктор своего медицинского спиртика, вот ему уже и снится всякая жуть-муть. Лишь прозаик Ольга Заплатина отнеслась к докторским прорицаниям с некоторым пиететом. Она даже решилась задать ему наводящий вопрос:

- Владлен Серапионыч, а вы не видели в вашем вещем сне - может быть, кто-то из нас чего-то достигнет собственно на литературном поприще?

- Вот как раз вы, Оленька, и достигнете, - радостно сообщил Серапионыч.

Это заявление отнюдь не повысило доверие к откровениям доктора - скорее, наоборот: уж Ольгу-то Ильиничну никто не воспринимал всерьез как литератора. Да и сама Заплатина не рассматривала сочинительство в качестве главного дела своей жизни - для нее это было не более чем хобби.

- Да-да, именно Ольга Ильинична станет известной писательницей детективного жанра, - почувствовав, что ему не очень-то верят, загорячился доктор. - Ее имя займет достойное место в ряду таких мэтров, как Агата Кристи, Александра Маринина, Дарья Донцова, Елизавета Абари...

Доктор не договорил - он и сам понял, что хватил через край, и слегка пошел на попятный:

- Впрочем, это же только вещий сон, не более.

(Хотя отнюдь не во сне, а наяву Владлен Серапионыч неделю назад, или без недели двадцать лет вперед, собственноручно присутствовал на презентации заключительной части заплатинской трилогии "Покойник с человеческим лицом", куда входили книги: "Концерт в морге", "Помолвка на кладбище" и третья, самая остросюжетная - "Пожар в крематории").

Но доктор не стал ничего говорить, ибо понимал - если он начнет перечислять будущие бестселлеры Заплатиной ("Гроб из Урюпинска", "Щука - рыба терпеливая", "Повидло из волчьих ягод", "Телевизор для Слепого", "Радио для Глухого", "Муму для Немого", "Намордник для Бешеного" и многие прочие), то Ольга Ильинична может воспринять это уже как откровенное издевательство. Поэтому, сославшись на занятость, он скороговоркой простился и, несмотря на уговоры Щербины откушать еще и портвешка "Три семерки", покинул "Овцу", тем более что официальная часть уже завершилась. Кто-то еще пытался читать стихи, но его уже не слушали. Поэты сосредоточенно разливали "Три семерки", которые хорошо шли после водки, молодые поэтессы строили глазки соседям в надежде продолжить творческое общение в более интимной обстановке, а последним, что услышал Серапионыч, был могучий шепот Софьи Кассировой, перекрывающий общий шум:

- Мне тут на днях рассказали прелестнейший анекдотец. Нет-нет, Щербина, не затыкайте уши, не похабный. Леонид Ильич загорал на пляже, а мимо пробегала собачка и лизнула его между ног...

* * *

Когда выдавался теплый солнечный денек, Вася Дубов и его друзья обычно ездили за город - там у них были "свои" уединенные места, где обычно не бывало посторонних. В одном из таких мест они сейчас и загорали - на краю прибрежной полянки, отделенной с обоих концов ивовыми зарослями, подходящими к самой Кислоярке. Ребята лежали на разноцветных подстилках в нескольких шагах от реки, а чуть поодаль, прямо на траве, валялись их сумки и та одежда, в которой они приехали и теперь сбросили, оставив на себе самый минимум.