Царь мира сего, или Битва пророков продолжается

– И не просто вырезать, – добавил второй гигант, – а с такой жестокостью, что становится совершенно понятно – чьих рук это дело. Сатане мало просто убить христианина. Если это возможно, он всегда старается отомстить за свое поражение максимально жестоко.

– При этом на Небесах случается радость от того, что они пополнились большим количеством верных Господу людей, а в аду лютая злоба и скорбь.

– Короче: куда ни кинь, всюду клин у него… – улыбнулся Саня.

Троянцы рассмеялись, Серафим, улыбаясь, замахал на них рукой, прося тишины.

– Итак, мы пришли к выводу, что наша задача состоит не в том, чтобы не допускать антихриста на землю, а в том, чтобы на земле постоянно поддерживать условия, для существования Церкви и веры в достаточном количестве. Таким образом, сатана будет все время опасаться выпускать своего антихриста, понимая, что его тут встретят тухлыми яйцами.

Мы предполагаем, что при таком положении действия противника будут направлены на уничтожение создаваемых нами условий. Поэтому и основное напряжение как наших, так и адских сил будет сосредоточено на этом участке. А теперь брат Селиван огласит план конкретных действий.

Селиван вышел вперед, кашлянул в огромный кулак и четко, будто по бумаге зачитал план:

– Первое: Укрепление России, восстановление в ней Православной государственности; современного, высокотехничного христолюбивого воинства; поддержание этого состояния во все времена, вплоть до последних.

– Второе: Максимально используя возможности проекта «БП», обеспечить политическую, экономическую и идеологическую безопасность России.

– Третье: Добиться объявления России территорией, запрещенной для антихриста, его адептов, антихристианских идей и общественных пороков.

– Четвертое: Всячески способствовать расширению этой территории и увеличению ее населения, стимулируя как рождаемость внутри территории, так и эмиграцию христиан, желающих жить по законам Православной государственности, со всего света.

Он закончил, кашлянул опять в кулачище и отошел на пару шагов назад. Михаил почесал затылок и спросил:

– Ну а мне-то что делать?

– А тебе, – Серафим похлопал его по спине так, что загудело в легких, и засмеялся, – а тебе с Изволькой работать. Она тебе все скажет.

– Постойте, а говорили: «Девяносто семь часов осталось до конца!»

– Так оно и есть. Если мы через девяносто семь часов не отменим Апокалипсис, то ничего дальше не будет. Изволька не родится. А уж мы с Селиваном и подавно. Кстати, уже осталось меньше. А Селиван – знаешь кто?

– Кто?

Великаны из будущего загоготали так, что бугаи-троянцы пригнулись:

– Селиван – твой пра-пра-правнук!

– Чего, чего? –  открыл рот Беловский.

– Ну, здравствуй, дедуля! – склонившись, сграбастал в объятия Михаила, огромный и косматый Селиван.

Последние часы покоя

Троянцы исчезли, волны за бортом и вымпел мистера Коэна на мачте опять зашевелились, и на палубу вышел полуголый Бизон.

– Беловски, ты куда пропал? Я не могу больше любоваться на Палмера!

– Я тоже, сэр. Поэтому я здесь дышу воздухом.

– Эх, Майкл, если бы не эта война, купили бы мы с тобой что-нибудь вроде этой посудины… – Бизон ласково похлопал по фальшборту яхты рукой, задумался, понял, что ляпнул лишнего и поправился – ну, или чуть поменьше.

– Ну, да, сэр, –  согласился Майкл, – конечно немного поменьше…

– И отчалили бы на ней месяца на три от всего и от всех!

– И вам не скучно было бы со мной? Три месяца, сэр!

– С тобой? Нет, не скучно! – опять задумался он и добавил, – ну, взяли бы на всякий случай кого-нибудь еще.

– Палмера?

– Нет-нет! Что ты такое говоришь? – воскликнул Ларош. Он растянулся на шезлонге, закрыл глаза и грустно добавил, – я скучаю по дочке… и жене…

Они помолчали, слушая, как свистит в такелаже ветер, и волны с частотой секундной стрелки ударяются в днище яхты. Бизон открыл глаза, прищурился и спросил:

– А ты бы кого взял? Я никогда не слышал, что у тебя кто-то есть. Ты никого не встретил после развода?

– Встретил… – подумав, ответил Майкл.

– Ну и? Что из тебя вытягивать все приходится? Не хочешь рассказывать?

– Не хотел раньше. Были на то причины.

– А сейчас они исчезли?

– Да, сейчас они, можно сказать, ликвидированы полностью.

– Ну и что это за причины?

– Дело в том, что моя девушка – русская из России. Вы же понимаете, если бы я это задекларировал перед походом, то меня бы списали с корабля. А сейчас корабля нашего нет…

– Да, – согласился Бизон, – списали бы… а корабля нет…

– Она живет в Москве, и мы с ней виделись всего два раза.

– И ты уже считаешь ее своей девушкой?

– Это странно, сэр, но у меня есть такое чувство.

– Я со своими женами жил по нескольку лет и то не мог на сто процентов назвать их своими.

– Тут другое дело.

– Ах, да! Вы же русские…

– Дело не в этом. Не важно – русские или американцы. Важно то – что произошло между нами.

– Я догадываюсь…

– Нет, не догадываетесь. Вовсе не то, что вы подумали.

– О, мой Бог, а что же еще? Вы обменялись почками?

– Больше. Мы обменялись сердцами.

– Это очень опрометчиво с твоей стороны, Майкл. Я бы не стал отдавать после второго свидания свое сердце.