Читаем Царь Ирод полностью

Селлий, разумеется, не преминул сообщить об опале Ирода своим соплеменникам в Набатее, после чего арабы совсем распоясались. Они захватили принадлежавшие Ироду пастбища, возобновили набеги и, объединившись с трахонцами, нападали уже не только на села, но и на идумейские гарнизоны.

Безусловно, если бы у Ирода были развязаны руки, он бы с легкостью провел военную операцию и восстановил спокойствие на восточной границе. Но Ирод понимал, что теперь без высочайшего разрешения Августа такие шаги предпринимать опасно, и потому направил в Рим посольство, с тем чтобы разъяснить императору, как все было на самом деле. Но и это, и следующее посольство вернулись с берегов Тибра с пустыми руками — посланникам Ирода попросту не удалось добиться аудиенции у Цезаря.

Кто знает, возможно, если бы во главе посольства Ирода стояли бы такие опытные дипломаты, как Андромах и Гемелла, они бы смогли добиться столь необходимой личной встречи с императором. Но, как уже говорилось, Ирод отстранил их от дел и отправил в ссылку, так что пенять ему надо было только на себя.

Между тем Селлий продолжал оставаться в Риме, все больше сближаясь с Августом, и чем дальше, тем опаснее становилось это сближение не только для Ирода, но и для всей Иудеи.

Однако Ирод не случайно считался счастливчиком. В тот самый момент, когда казалось, что его дела совсем плохи, ему снова улыбнулась удача: в Набатее неожиданно скончался царь Обод и по праву наследования на престол вступил его родственник Эней, взявший себе родовое имя арабских царей — Арета.

По принятым правилам Арета должен был для начала явиться в Рим, представиться императору, предъявить свои права на корону и получить статус царя-клиента из его рук. Однако Арета понимал, что Селлий в этом случае сделал бы все возможное, чтобы Август передал престол ему, а потому поступил наоборот — сначала провозгласил себя царем, а уже затем отправил посольство в Рим с богатыми дарами, в число которых входил золотой венец, украшенный драгоценными камнями. Помимо прочего, послы должны были передать императору письмо Ареты, в котором тот пытался объяснить свои поступки и раскрыть истинное лицо Селлия.

В письме, помимо прочего, утверждалось, что смерть Обода не была случайной — царь стал жертвой медленного отравления людьми Селлия, который и удалился в Рим, чтобы снять с себя подозрения. Дальше в письме говорилось, что хотя Селлий рвется к власти, его никак нельзя к ней допускать, так как он мот, насильник замужних женщин и убийца.

Селлий между тем отнюдь не сидел сложа руки и еще до прибытия посольства из Аравии стал убеждать Августа, что Арета самовольно захватил власть и тем самым бросил вызов Риму. И Август снова пошел на поводу у Селлия — он отказался принять дары Ареты, выслушать его послов, не говоря уже о том, чтобы прочитать присланное ему письмо.

Таким образом, и Ирод, и Арета оказались в одинаковом положении, и это невольно сделало их союзниками. В поисках выхода они решили отправить в Рим Николая Дамасского, который должен был воспользоваться связями как Ирода, так и Ареты, чтобы добиться аудиенции у Цезаря и убедить выслушать мнение другой стороны о происходящем в Иудее и Аравии.

* * *

Николай, надо отдать ему должное, тщательно подготовился к порученной миссии. Он собрал необходимые документы, включая долговые расписки Селлия, письма римских наместников Ироду с разрешением выйти на войну и подтверждением, что война велась по правилам и т. д.

В Риме Николай немедленно встретился с партией сторонников Ареты, предоставивших ему не менее серьезный компромат на Селлия. В том числе и письма, доказывающие, что Селлий велел отравить Обода; что в своем непомерном сластолюбии он изнасиловал немало не только арабок, но и римлянок, а также занимал огромные суммы, которые тратил отнюдь не на нужды царства, а на собственные прихоти.

Благодаря как связям двух царей, так и личному обаянию Николаю удалось добиться главного — чтобы Август его выслушал. И не просто выслушал, а согласился наконец разобрать жалобы Ирода на Селлия, а Селлия на Ирода.

Готовясь к слушаниям, Николай решил придерживаться тактики не защиты, а нападения — сразу же начать с обвинения в адрес Селлия, выкладывая один неопровержимый факт за другим.

Однако как только посланник Ирода стал жаловаться на злодеяния Селлия, император прервал его.

— Я не желаю этого слышать! — сказал Август. — Говори только о своем царе! Я хочу знать, почему он убил две с половиной тысячи ни в чем не повинных людей, разграбил чужую страну, захватил множество пленных…

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии