Царь Ирод

Все это невольно наводит на мысль, что Ирод и Малх затеяли эту войну не только из-за невыплаченной дани и старых счетов, но и для того, чтобы не присоединяться ни к одной из сторон в той битве, которую римляне вели друг с другом и исход которой был вначале непредсказуем. Не исключено, что Ирод со своей огромной интуицией предвидел поражение Антония и не хотел, чтобы у Октавиана появился повод обвинить его в том, что он сражался против него.

Как бы то ни было, вернувшись в Иерусалим, Ирод стал пристально следить за происходящим в регионе и обдумывать, как могут развернуться события, после того как Октавиан станет единовластным правителем Рима.

В том, что последний сразу после победы начнет расправляться с союзниками Антония, Ирод не сомневался. Но его опыт правителя, самого не раз прибегавшего к репрессиям, подсказывал, что новый абсолютный властелин Рима не станет уничтожать всех без разбора, ведь ему будет нужно на кого-то опираться в регионе. А стало быть, он начнет не только казнить, но и миловать — даровать прощение тем, кто не особенно усердствовал в помощи Антонию или по меньшей мере не поднял меча против него.

Ирод как раз был среди последних, а значит, если он выберет правильную линию поведения, то сумеет сохранить и жизнь, и власть. Но дальше ждать было невозможно — надо было присоединяться к Октавиану и присягнуть ему на верность именно сейчас, пока тот еще не вторгся в Египет и не стал единоличным властителем всей империи.

И тут в мозг Ирода, как игла, впилась мысль, что все эти логические построения могут рухнуть, если Октавиан вдруг решит объявить, что его нахождение на троне является незаконным, и вернуть власть ее законным обладателям — Хасмонеям. Но на тот момент благодаря опять-таки усилиям Ирода в живых оставался только один муж из этой династии — бывший царь Гиркан, которому было уже 82 года.

«Как только Октавиан начнет приводить государственные дела в порядок, Гиркан немедленно предъявит свои права на трон, напомнив, что всегда был верен Риму и из рук Юлия Цезаря получил титул этнарха, “главы всего еврейского народа”, то есть не только в Иудее, но и за ее пределами. Но поняв, что есть законный претендент на престол, Октавиан решит, что я ему не нужен, и поспешит расправиться и со мною, и с моей семьей. Гиркан — это слишком опасно. Старику пришло время умереть» — такие или приблизительно такие мысли крутились в голове Ирода в те дни.

Крупнейший исследователь эпохи Ирода Авраам Шалит считает, что история с Гирканом доказывает, что уже в 30 году до н. э. паранойя Ирода вошла в ту стадию, когда она превращается в параноидальную шизофрению с бредом и манией преследования.

То, что возможность предъявления Гирканом претензий на власть являлась не более чем бредовой идеей, очевидно. Гиркан и в молодости не особенно стремился царствовать, никогда не скрывал своей неспособности к государственным делам и уж тем более не стал бы предъявлять подобных претензий в глубокой старости, на пороге смерти.

И все же говорить о том, что Ирод принял решение об устранении Гиркана, страдая тяжелым психическим заболеванием, будучи не в состоянии отвечать за свои поступки, значило бы снять с него всякую ответственность за очередное преступление. Нет, все последующие события доказывают, что он в те дни вполне владел собой и мог бы при желании остановиться, убедив самого себя в ложности и нелепости такой версии. Мог — но не захотел.

Иосиф Флавий приводит две версии событий, предшествующих гибели Гиркана.

По первой, виновницей всего вновь была Александра, убежденная, что Ирод не успокоится до тех пор, пока не убьет последних Хасмонеев, включая ее и дочь (что было чистой правдой). Александра стала уговаривать отца бежать к Малху, чтобы спасти жизни ее, Мариамны и детей Мариамны от Ирода. После долгих колебаний Гиркан уступил настояниям дочери и написал тайное письмо царю Малху с просьбой прислать отряд всадников, который мог бы сопроводить его с семьей к Мертвому морю, до самой границы Набатеи.

Это послание Гиркан попросил доставить Малху своего старого и, как он считал, верного слугу Досифея. Выбор этот был обусловлен еще и тем, что семья Досифея стала одной из жертв репрессий Ирода и старый слуга, по логике вещей, должен был его ненавидеть.

Однако Гиркан в своей наивности снова ошибся. Досифей уже давно понял, что куда безопаснее и выгоднее служить Ироду, а не Гиркану. Что же касается репрессий, то достаточно вспомнить эпоху сталинизма и то, какую преданность Сталину проявляли многие члены семей «врагов народа». Так что особо удивляться тому, что Досифей поспешил передать письмо Гиркана Ироду, не стоит.

Последний поблагодарил Досифея за верность, снял с письма копию, а затем велел снова запечатать и передать его по назначению.

Малх не замедлил с ответом, что готов предоставить Гиркану и его родне убежище и выслать эскорт, который обеспечит ему безопасное бегство. Письмо снова попало к Ироду, после чего он немедленно приказал арестовать Гиркана и отдать его под суд синедриона.