Царь Ифритов

После бань и таммы его тело все еще пребывало в расслабленной усталости, а сон развеял туман рассудка, и царевичу снова хотелось исследовать дворец и страну, в которой ему довелось гостить.

– Покажи мне закат. Я слышал, что закатов красивее, чем в Ямайне, не бывает ни в одном царстве, и своими глазами хочу убедиться, правдива ли молва.

– Уверяю тебя, царевич, молва правдива, – покачал головой Лабар. – И если уж вздумалось тебе обязательно посмотреть, как заходит солнце над страной Ямайн, то позволь помочь тебе обуться, и после следуй за мной.

Царевич Эшиа хмыкнул и обуть себя не позволил, а высокие мягкие сапоги зашнуровал сам. Перехватив взгляд Лабара, ответил:

– Не смотри на меня так укоряюще! Я не выдержу тяжести твоего взгляда. Но и излишне опекать меня не пытайся. С меня хватило сегодня заботы наложников светлейшего царя Ямайна, что заботились о нас в банях. Я много путешествую и отвык полагаться на чужие руки, да и приятнее мне заботиться о себе самому. А ты лучше покажи мне дорогу туда, откуда откроется самый лучший вид.

Лабар скрыл за ресницами укоризненный взгляд и подчинился, открыв двери и устремившись по белостенному коридору вперед, увлекая за собой любознательного царевича.

Царевич Эшиа полагал, что Лабар выведет его из дворца и приведет на крепостную стену или на иное возвышение, с которого удобно будет любоваться закатом. К его удивлению, Лабар толкнул почти незаметную белую дверь, сливавшуюся со стенами, и за дверью этой оказалась витая лестница, устремляющаяся вверх. Царевич предположил, что Лабар выведет его в одну из дворцовых башен с высокими окнами, но снова не угадал.

Витая лестница уводила их вверх, пока последняя ее ступенька не уперлась в маленькую деревянную дверь. Лабар открыл эту дверь ключом, что висел у него на шее под рубашкой.

Эшиа открылась еще одна лестница. Но эта, в отличие от предыдущей, куда больше напоминала садовую. Несколько грубых ступеней, крепко сбитых между собой деревянными балками, упирались в люк, который казался надежно запертым, однако Лабар одной рукой подцепил крышку и откинул ее, открывая проход. Он первым поднялся по лестнице и пролез в узкое отверстие люка. Эшиа последовал за ним, занервничав поначалу, что широкие его плечи не дадут ему пролезть в люк с тем изяществом, с которым удалось это Лабару. Тем не менее ему удалось и это, и он обнаружил себя на крыше дворца. Встав на ноги, он огляделся и убедился, что в самом деле понял правильно: узкий парапет, к которому вела лестница, через несколько шагов переходил в широкое пологое пространство, чуть скошенное вниз. Эшиа повернул голову: прямо за его спиной вздымался, изгибая белоснежные резные узоры, огромный дворцовый купол. Резьба, покрывавшая его, была старше самого старого дома во всем царстве, ибо говорили, что дворец Ямайна был построен в те времена, когда Ар-Лахад еще не был небесным царем, а только царем земным.

Зачарованный красотой древней резьбы, Эшиа провел ладонью по каменному куполу и восторженно выдохнул.

– Мой царевич! – окликнул его Лабар. – Мне знакомы твои чувства, но я прошу тебя подойти ко мне поближе, поскольку зрелище это только наполнит твою грудь восторгом.

Эшиа с тоской отнял ладонь от резного купол и проследовал вперед к небольшому заграждению, которое не спасло бы от падения даже небольшую собаку. Лабар стоял возле него и смотрел прямо перед собой. Царевич встал рядом с ним и направил взгляд в ту же сторону, интересуясь, что столь прекрасное видит там слуга. И вновь у царевича перехватило дыхание. Ибо увидел он царство Ар-Лахада, царя небесного и земного, тонущее в золоте и рубинах, вечное и величественное.

Огромный солнечный диск медленно опускался за горизонт. Царевич Эшиа никогда в своей жизни еще не видел солнце таким огромным. Его лучи окрашивали все, к чему могли прикоснуться, во все оттенки золотого, оранжевого, розового и алого. Крыши домов, мостовые, фонтаны, приспущенные под вечер флаги и знамена – все казалось поглощенным ярким торжеством закатных лучшей. Словно, падая за горизонт, солнце намеренно собиралось забрать с собой весь город.

А город был как на ладони. Эшиа жадно изучал его взглядом, пытаясь запомнить каждую мелочь, так восхитило его увиденное. С высоты дворцовой крыши убедился он, что и в самом деле и дворец, и город вокруг него построены в форме раковины или спирали. И что как дворец закручивается вокруг садов, так и город – вокруг дворца. Видел царевич и рыночную площадь, откуда ушли уже в столь поздний час все торговцы, и дальние улицы, и жилые районы, и сады, и стражу. И почти не было людей на улицах, и город казался безлюдным, и дворец купался в тишине заката, и зрелище это захватило царевича Эшиа целиком.

– Пойдем, мой царевич, – коснулся его плеча Лабар, позволив сначала вволю насмотреться. – Поднимается ветер, и тебе легко будет заболеть. Вернемся, и я позабочусь о тебе.

– Да… Конечно, – отозвался царевич и позволил увести себя с крыши, но мыслями витал далеко, далеко отсюда и не услышал, что именно говорил ему Лабар.