Царь горы

— Тедди, если ты продержишься эти несколько часов, я позабуду о проколе с шасами, и ты вернешь себе положение в клане.

— Я приложу все усилия, господин.

— Итак, первое, что мы делаем, — накрываем зону «интимным пологом» четвертого уровня. Он отрежет Луминаров от мира.

Конечно, в плане присутствовал изъян: достаточно выйти за ограду, и все средства связи снова начнут работать, но наемники рассчитывали, что обороняющимся будет чем заняться внутри поместья.

— Артем?

— У меня все готово.

Раны молодого наемника не позволяли ему идти в бой, а потому на долю Артема выпала работа с артефактами.

— Одновременно с «пологом» включаем «тупой таран», и Захар туманом проходит на территорию, — продолжил Кортес.

Еще одно магическое устройство, за которое ушлый Тархан содрал с наемников в три раза больше реальной цены. Сложная сеть заклинаний, заложенных в «тупом таране», позволяла создавать небольшие проходы в магических полях. Действовал артефакт грубо — сопровождающие защиту сигнальные арканы сразу же реагировали на вторжение, стоил — даже в обычном магазине Торговой Гильдии — чересчур дорого, а потому широкого применения в Тайном Городе не нашел. Но обойтись без него наемники не могли.

— Как будут развиваться события дальше, предсказать невозможно! — жизнерадостно закончила Инга.

Кортес только хмыкнул. Артем кашлянул. Яна позволила себе улыбку. Захар почесал бровь.

— Почему же нельзя, — вздохнул лидер наемников. — В общих чертах все понятно. Луминары засекут сбой в работе защитного поля и поднимут тревогу. Если они не совсем дураки, то ограничатся прочесыванием территории поместья. Если решат стать героями, то снимут защиту и выйдут на волю.

— В этом случае врываемся внутрь и завязываем бой, — поняла Яна. — Мы с запада, Бруджи через главные ворота. Луминары понимают, где враг, и всеми силами стараются нас уничтожить. У Захара развязаны руки.

— Если верить Пабло, Клаудию держат в подвале, — медленно произнес Треми. — Камера заперта личной печатью Густава, а снаружи сидят три охранника. С печатью я справлюсь…

И умолк. Кортес задумчиво потер переносицу:

— Жаль, что приходится полагаться на Робене.

— У нас нет выбора, — жестко отрезал Захар.

Епископ уже справился с приступом неуверенности, и ему не понравилось, что друг понял, о чем он подумал.

— У Пабло была причина помочь нам, и… и я ему верю.

— Хорошо, — выставил ладони лидер наемников. — Я просто высказал неудачную мысль.

— А что наши друзья? — поинтересовался Артем. — Не напортачат?

Наемники не сообщили навязанным бароном помощникам о полученной от Пабло Робене информации. Братьям Клаудии сказали, что план остался прежним: скрытное проникновение Захара в поместье, которое обеспечит гиперборейская ведьма. А поскольку ее силы не безграничны, то, извините, вам придется подождать снаружи. Поверили масаны или нет, Кортеса не волновало, но он надеялся, что у Бруджей хватит ума не лезть на рожон.

— Периметр им не пройти. Значит, будут ждать. — Кортес перевел взгляд на Треми: — В любом случае, все зависит только от тебя. Ты должен добраться до Клаудии, освободить ее и подать сигнал. После этого будем уходить.

Теперь хмыкнул Захар, ибо, в отличие от большинства остальных операций, которые разрабатывал лидер наемников, штурм поместья не имел четкого плана отступления. Предполагалось, что по сигналу епископа наемники и Бруджи попробуют прорвать защиту у главных ворот, и в завязавшейся суматохе Треми и Клаудия смогут вырваться за периметр.

— Мне уже доводилось выбираться из подобных переплетов. — Захар выразительно посмотрел на Артема. — Как-нибудь уйдем.

Ответить молодой наемник не успел: зазвонил мобильный Кортеса. Лидер поднес к уху трубку, молча выслушал сообщение и сложил телефон:

— Густав только что покинул поместье. Начинаем.

— Главное, чтобы с Клаудией все было в порядке, — пробормотала Инга.

Жажда уже не жгла душу раскаленной иглой. Не выворачивала наизнанку. Но заставляла корчиться, извиваться на жестком каменном ложе. Боль стала привычной. Притупилась. И задумчиво покалывала тело, выбирая момент для следующего удара.

Клаудия знала, что преодолела первый приступ жажды. Самый неприятный, самый пугающий. Дальше будет гораздо хуже, но в то же время понятно, чего ожидать — боль, боль, боль…

Густав сказал, что, если вернется… Нет, Густав сказал так: «Когда я вернусь, ты получишь кровь».

«Скорее бы!» Но это кричало терзаемое жаждой тело. А разумом, еще не поглощенным болью и безумием, Клаудия понимала, что Луминар не вернется. Предсказание не обмануло: ее мучения — залог отцовской победы. Барон слишком долго шел к успеху, чтобы не перешагнуть через дочь. Перешагнет. Объединит масанов под своим флагом. Станет легендой.

В сотый раз прорицательница спрашивала себя: «Правильно ли я поступила?» В сотый раз отвечала: «Да!» Но с каждым разом верить в это становилось все труднее и труднее. Надежда умирала, и на её место приходил страх. Липкий, терзающий душу страх.