По весне был аннулирован чрезвычайный военный налог, введенный на время войны. А также развернуты работы по строительству новых мощных крепостей и широкой перестройке старых по новым южным и западным границам страны. Всего было решено перестроить и наново возвести пятнадцать крепостей. Каменец, Журавно, Галич и три новых по Днестру — на юге, Львов, Белз, Брест-Литовский, Гродно и пять новых — на западе. Все восемь новых крепостей планировались в первую очередь как военные городки, в коих и будут в основном стоять гарнизонами защищающие новые границы войска и обучаться пополнение. Там же разместилось и восемь полков крепостной артиллерии, а еще два были розданы по ротам в перестраиваемые старые крепости. Причем я планировал, что в новые крепости будет в основном призываться пополнение из старых земель страны, а новики и охочие люди с новых земель будут отправляться в военные городки в старые губернии. По моему разумению, требовалось как можно быстрее перемешать и, так сказать, привести к общему знаменателю все вновь приобретенные земли, дабы никаких различий напрочь не осталось.
Каждая из новых крепостей бастионного типа должна была с учетом всех затрат и артиллерии обойтись не менее чем в пятьсот тысяч, да и ремонт и перестройка старых также требовали больших затрат, но благодаря проведенной операции деньги на сие были. Так что работы развернулись немедленно.
Кроме того, еще триста тысяч рублей были ассигнованы на перестройку системы государственного управления в трех новых губерниях — Минской, Пинской и Киевской. Коя прошла довольно быстро. И уже на следующий год местная шляхта с некоторым раздражением обнаружила, что их «холопы» обнаглели настолько, что смеют подавать голос в их присутствии…
Я же приступил к двум давно ожидаемым делам — денежной реформе и организации банка…
Еще в самом начале своего пребывания в этом времени я, к своему изумлению, обнаружил, что деньги здесь чеканило отнюдь не только государство, а все кому не лень[42]… ну практически. Я тогда даже плотоядно помечтал, как я бы здесь развернулся… ежели бы не был тем самым государством. К тому же ходило монет в обращении великое множество. Одних серебряных копеек было два вида — московки и новгородки. Кроме того, на территории страны имели хождение немецкие и чешские талеры, голландские левендалеры, ефимки, представлявшие собой те же талеры, но с русской монетной печатью, золотые и серебряные флорины, венецианские цехины, турецкие акче и еще туча всякой иной монеты. А вот русского рубля не было. Ну не чеканили его вообще. Однако, поскольку это работало, причем не так уж чтобы и худо-бедно, я решил сразу ничего не ломать. Но теперь я решил, что пришло время навести порядок в денежном обращении и исправить эту прямо-таки вопиющую несправедливость. Ибо сейчас для сего — самый удачный момент, ведь вследствие операции по ограблению Польши у меня в руках оказался излишек весового серебра и золота где-то миллионов на тридцать, и я совершенно не был способен придумать, каким образом мне потребуется вводить его в обращение в ближайшие пару лет. Так что можно было начать чеканку монеты, не изымая серебро из оборота, а саму реформу провести мягко, допустив на некоторое время параллельное хождение старой и новой валюты, чтобы денежная реформа не стала шоком для моей растущей экономики.