Tsar Effect

— Это… фантастика. Когда я могу приступить к работе?

— Когда мы поймём, как лучше всего эту тушу распилить с минимальными потерями. Да и сам этот процесс не будет быстрым — месяц, а может и все два.

— Тогда зачем вы здесь? Документы мог привести и курьер.

— Мне нужна помощь, а если точнее, то помощь ваших… подопечных.

— Вам нужны бойцы? Сколько?

— Нет. Скажите, доктор, ресоциализированные, способны выполнять функции не связанные с войной, допустим, быть техниками или младшим научным персоналом?

— Хотите заменить младший научный персонал на этот сброд, стало быть. Теоретически это возможно. Они быстро обучаются, когда нам надо, и гибкость мышления можно заметно повысить. Особенно, если будут использованы новые нейросети и импланты. Но многого от них не ждите. Хм… хотя, мы могли бы разбить их на определенные узкие специализации и… в общем, вариантов много, но мы не знаем как эта штука, — Юревич ткнул пальцем на фотографию Левиафана, — будет на них влиять.

— Как раз и узнаем. Подготовим несколько психологических тестов, проведем эксперименты. Я лучше пожертвую вашими подопытными, чем группой Медведева.

— Я понимаю, — Юревич откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, — мне нужно два месяца и сотня подопытных.

— На моем корабле две сотни самых отмороженных преступников, собранных со всего Альянса. Что касается времени — результаты мне нужны уже через месяц. Это не должно стать слишком большой проблемой. Особенно, в свете того, что император дал нам карт-бланш.

— Я приступлю к работе немедленно.

После короткого обсуждения ещё ряда мелких организационных вопросов Стуков глубоко в душе был рад, что приходит время попрощаться с доктором. Всё из-за глаз. Интерес. Рвение. Жажда. В них не было тени сомнений, страха или хоть чуточку натянутых нервов. Либо у человека железная выдержка, либо он прячет часть эмоций. Либо его моральные и иные установки размягчены настолько, что перспектива работы с, вероятно, крайне опасной «энигмой» при помощи огромного количества сломленных преступников с промытыми до слепящего блеска мозгами в качестве расходуемых инструментов не вызывала у него никаких лишних и отвлекающих от работы эмоций. В любом случае, адмирал точно не горел желанием докапываться до этой истины.

***

Юдов вышел из кабинета императора и тяжело вздохнул. Алексея Олеговича иногда поражала способность некоторых людей не замечать очевидные вещи.

Так уж получилось, что Россия — монархическое государство. А такому государству нужен наследник, и, желательно, прямой. Александр, осознанно или нет, всячески игнорирует этот вопрос, ссылаясь на то, что у него уже есть наследник, и это Николай. Юдов много думал на этот счёт, в том числе и о Николае.

Николай на троне, даже в туманной перспективе, многих не устраивает хотя бы из-за его близости к Директорату, и то же касается Светланы Владимировны. В первую очередь, этими лицами недовольны военные вместе с силовиками. Мнение самого Директората, естественно, не особо-то спрашивают. Торговая Лига же держится нейтралитета, пока Директорат не совершит ошибки.

В складывающейся ситуации прямой наследник Александра стал бы решением всех проблем, да и сам новый император нравится многим. Военные вообще от него в восторге. В народе его поддержка велика, и уже сходит на нет и почти забыто то беспокойство, которое появилось после смерти Владимира II.

Но что делать, когда император полностью погружен в работу и не желает обращать внимание на противоположный пол? Хотя во времена своей службы, он был чуть ли не завсегдатаем сомнительных и вульгарных заведениях на различных космических станциях. В свое время Юдов опасался, что, в какой-нибудь прекрасный момент, заявится дамочка с ребёнком на руках и заявит, что это — бастард императора. Хотя, в данной ситуации и это было бы неплохим (или, как минимум, не слишком плохим) решением.

В самом начале становления Второй Империи, Юрий I жёстко регламентировал наследование престола до последней точки, а также положение монаршей семьи. Это было связано с тем, что после триумфального возвращения на Родину, многие бывшие аристократы и другие ветви Романовых желали урвать свой кусок.

Юрий I не желал делиться властью с, по его собственным словам, расплодившимися предателями. По этому закону царской семьей являются только сам император, его жена и дети. Дяди, тёти, дедушки, бабушки, прочие — все они оказываются вне этой семьи. В данный момент в царской семье лишь один человек, это сам Александр. Только у этой семьи во всей Империи есть привилегии, которые передаются по наследству, главная из них — право на престол.