Tsar Effect

Алессия уже поняла, чего хочет Бенезия, чей взгляд прикипел к самой юной из троицы. К Феодоре. К её дочери. Её и… российского императора, Владимира I.

Чувства между Алессией и Владимиром возникли неожиданно, спонтанно. Им было хорошо вместе. Можно даже сказать, что до встречи с Владимиром она не знала, что такое любовь. Влечение и страсть знала, но не любовь. Сколько было духа в нём, сколько энергии. Любому делу он отдавался без остатка, будь то война, дипломатия или любовь… и везде он побеждал. В окружении царя далеко не все знали о его «интрижке» — несмотря на то, что Владимир I был вдовцом и позволял себе многое, к неудовольствию своих детей, но никто и предположить не мог, что между азари и русским царем может быть нечто большее, чем обычные похоть и минутная страсть. В конце концов, всё вылилось в то, что она родила ему дочь — Феодору. Столько нежности, заботы и ласки, сколько Владимир дарил Феодоре, сложно представить. К огромному сожалению, люди не так долговечны, как азари, и Владимир умер спустя всего два года после рождения Феодоры. Без преуменьшения можно сказать, что тогда мир Алессии рухнул. У неё до Владимира было много партнёров, от которых она родила много дочерей, но все они приходили и уходили, не оставляя после себя особенно ярких эмоциональных откликов. Но после смерти Владимира ей было так плохо, как не было никогда. И боль от потери не очень-то спешит утихать, ведь она до сих пор его любит. Старший сын Владимира, тогдашний новый царь, Владимир II, из уважению к отцу не стал препятствовать возвращению на Тессию Алессии с дочкой при том условии, что их связь, а точнее результат этой связи останется в тайне.

Феодора растет сильной, энергичной и волевой девой, с большой тягой к познанию. Такие, как правило, идут во флот и десант после своего совершеннолетия, а не на шест, как некоторые. Владимир гордился бы ей.

— Так чего ты хочешь? — невольно, Алессия вскрыла свои старые душевные раны, она желала поскорее закончить этот разговор.

— Я собираю «посольство» на Царьград, и мне нужна твоя дочь. Если и есть что-то, что может заставить замолчать русского царя, так это оно. Я клянусь тебе, что с ней ничего не случится.- И это так, Бенезия, никогда бы не стала рисковать, по сути, ещё ребенком, если бы не необходимость.

— Мой миллениум на исходе, Бени, — Алессия, встав, подошла к выходу из беседки, подняла голову к небу, устремив свой взор в вечереющее небо, — с каждым годом, я все отчётливее ощущаю дыхание вселенной, и пройдет не так уж много лет перед тем, как я сольюсь с ней. Это неизбежно. И знаешь что? Последнее, что я хочу видеть перед смертью — мою младшую дочь, затянутую и используемую в интригах. — Тяжело вздохнув, Алессия обернулась и посмотрела на Т’Сони. — Тем более, что у тебя ничего не выйдет. Феодора никак не угрожает власти Александра.

— Всё может быть во вселенной и, если это выльется наружу, то, как минимум, будет грандиозный скандал.

— Русским царям не привыкать к скандалам. Тем более я не желаю порочить имя Владимира. Скажи, если бы тебе предложили так поступить с Лиарой, каково было бы твое решение?

— Никогда, — Бенезия твердо посмотрела в глаза подруги, — я бы ни за что не позволила использовать свою дочь… по крайне мере, не поинтересовавшись её мнением.

— Но ты пришла в мой дом и просишь меня бросить мою дочь в пучину подковёрной борьбы.

— На кон слишком многое поставлено, и даже такой небольшой перевес может сыграть большую роль. Прости, но я настаиваю, мой долг это требует. Да, Феодора не конкурент Александру, но это опасный прецедент для его династии. — Уже Бенезия тяжело вздохнула. — Я дорожу твоей дружбой, хоть сейчас и не скажешь. Али, если ты скажешь «нет», то я пойму и уйду.

Алессия, отвернувшись, снова устремила свой взор на небо. В конце концов, придя к какому-то решению К’Сос не поворачиваясь к Т’Сони, начала говорить.

— Хорошо, — её голос лучился уверенность и решимостью, — но я отправлюсь вместе с вами.

— Как тебе будет угодно, — «отлично», Бенезия внутри ликовала. Это было сложно, но Алессия поддалась, и теперь в придачу к девчушке Бенезия получит опытнейшего дипломата, разбирающегося в политической кухне империи, — я сообщу тебе, когда настанет время.

— Но, тебе Бени, придется многое мне рассказать, и не только мне, но и Феодоре.

— Разумеется, Али. Разумеется…

***

Приветствуя собравшихся кивком, Рихтер быстрым шагом влетела в зал. В душе она расплывалась в ликующей улыбке, и ей действительно было чему радоваться. Батарианцы после «великого стояния» начали наступления, нанося допустимый, давно просчитанный урон. Батары собрали внушительные силы в этот поход — два оставшихся дредноута, около двух сотен крейсеров и порядка пятисот фрегатов. Также на стороне батарианцев выступили разномастные пираты с общей численностью в три сотни кораблей. Грозная сила, сталкиваться с которой в «чистом поле» было глупо, из-за чего Рихтер избрала иной путь противодействия — рейдерство.