Царь Дмитрий - самозванец

нию этой обязанности может воспрепятствовать только нездоровье царя. Обедня в одном из московских храмов занимает около двух часов, после чего царь возвращается во дворец обедать. Обед, несмотря на обильность и присутствие большого числа народу, не затягивается, после него государь почивает три часа, затем опять идет в церковь к вечерне. Оставшиеся часы до ужина он проводит с супругой в нешумных забавах, среди которых достойное место занимает рассматривание работ золотых дел мастеров и иконописцев. После ужина царь снова усердно молится вместе со своим духовником и получает его благословение на сон грядущий. Отклонение от этого порядка допускается только по воскресеньям и большим праздникам, когда государь посещает монастыри в окрестностях Москвы».

Так, не понимая уклада жизни русской и посему иронично, доносили послы иноземные своим государям. Тем более слов лестных находили они для Бориса Годунова, которого называли правителем. И поражались милостями, которыми царь щедро осыпал своего шурина и все семейство Годуновых. Как только Борис Годунов остался единственным опекуном, царь пожаловал его чином конюшего. Это тем более всех поразило, что почти двадцать лет, со смерти боярина Федорова-Че-ляднина, это место пребывало свободным. По чину было и особенное денежное жалованье, родовая деревенька Бориса под Вязьмой весьма изрядно приросла землями, поглотив самою Вязьму; кроме того, Борис получил еще прекрасные луга на берегах Москвы-реки с лесами и пчельниками. То же и все их семейство получило хорошие земли и поместья, а сверх того доходы с областей Двинской и Ваги, казенные сборы московские, рязанские, тверские, северские. Общий годовой доход семейства перевалил за миллион рублей, Борис же хвастливо говорил, что он может на собственном иждивении вывести в поле до ста тысяч воинов.

Из прочего: поставили в Кремле новые палаты Денежного двора, приказов Посольского и Поместного, Большого Прихода и дворец Казанский.

[1589 г.)

В году сем случилось событие, одно их величайших в истории русской — в Москве был утвержден патриарший престол. Много лет народ русский грезил об этом, но в предыдущее царствование это не могло быть осуществлено, царь Иоанн при всей своей набожности ревниво следил за ростом богатства монастырского, враждовал с митрополитами из-за их попыток смирить его свирепство и сластолюбие и помыслить не мог вложить в руки святым отцам столь сильное оружие. Несомненно, что утверждение в Москве патриаршего престола еще более возвеличивало и державу Русскую, и Церковь православную, столь же несомненно, что оно умаляло власть царскую. Лишь царь Федор, богобоязненный и невластолюбивый, мог решиться на такое дело. И помощником ему в этом был Борис Годунов, который, лелея в душе планы дальние, хотел еще выше вознести своего клеврета верного, митрополита Иова.

Самым сложным было организовать приезд в Москву главы Вселенской Православной Церкви, патриарха царьградского Иеремии. Дело было неслыханное, но стесненные обстоятельства вкупе со щедрыми обещаниями Годунова смирили гордыню патриаршую. Приняли патриарха со свитой с почетом, разместили просторно и богато, тем не менее переговоры, которые вел лично Борис Годунов вместе с дьяком Андреем Щелкаловым, шли трудно и продолжались более года. Иеремия, не возражая против учреждения патриаршества на Руси, хотел сам взять в руки посох патриарший, но это шло против воли Годунова. Возражали и святые отцы, узревшие ересь великую в том, что иерархи царьградские крестятся тремя перстами и возглашают трегубую аллилуйю. Много разного говорили потом об этих переговорах, даже и то, что в какой-то момент дьяк Щелкалов угрожал утопить строптивого митрополита мальвазийского Иерофея, состоявшего в свите патриаршей. Как бы то ни было, Иеремия со всем согласился и представил подробное описание церемонии поставле-ния патриарха: надлежит Собору Священному голосованием

тайным избрать из рядов своих трех кандидатов, после чего царь должен утвердить на престоле одного из них. Годунов тут же составил наставление письменное для Собора Священного: «Надлежит вам втайне избрать троих, митрополита Иова Всея Руси, архиепископа Александра новогородского, архиепископа Варлаама ростовского. Потом благочестивый царь Федор соизволит избрать из трех одного Иова митрополита в патриархи». Все так и произошло с редким единодушием.