Царь

Пока этот замысел воплощается в жизнь, пока в северо-западных землях проводят мелей, верстают поместья, подбирают служилых людей, Иоанн, конечно, ужасно рискует, однако по его расчётам нынешним летом главный удар будет нанесён именно с юга и это будет страшный, жестокий удар. По этой причине во главе земских полков он ставит самых именитых, самых опытных воевод: Ивана Бельского, Ивана Мстиславского, Михаила Воротынского, Ивана Андреевича и Ивана Петровича Шуйских, боярина Морозова и боярина Шереметева. Полки, как водится, собираются медленно и так же медленно вытягиваются по левобережью Оки, готовясь прикрыть громадные пространства от Рязани до Тулы, ещё не зная наверное, в каком направлении двинутся татары и турки. Иоанну остаётся только молиться, чтобы приблудный Магнус продержался под Ревелем-Колыванью хотя бы до осени, связывая там шведов, поскольку и Великий Новгород, и Псков, и Юрьев, и Нарва-Ругодив пока что остаются без подкрепления, с одними слабыми гарнизонами из московских стрельцов и служилых казаков. В марте он жалует льготные грамоты Троицкому Сергиеву монастырю на земли в Переславле-Залесском и афонскому Хагандарскому монастырю на подворье в Москве, лелея надежду, что смиренные иноки с удвоенной энергией станут замаливать его грехи перед Господом, поскольку положиться он может только на Господа. Однако молитвы не помогают. Верно, справедливый Господь спешит наказать его за те безвинные жертвы, которые стоят в позорной «Малютиной скаске». Приблудному Магнусу не удаётся продержаться под Ревелем-Колыванью даже до наступления лета. Чума вовсю свирепствует в его стане. Немецкие наёмники первыми заявляют, что от зачумлённого города надо бежать без оглядки. Приблудный Магнус видит и сам, что через месяц, самое большее через два он потеряет всех своих воинов, если, естественно, сам доживёт до этого подлого дня. Изругав на все корки Крузе и Таубе, насуливших лёгонькую победу под этой чёртовой Ревелем-Колыванью, спалив свой опостылевший лагерь, скорее всего для того, чтобы огнём уничтожить заразу, приблудный Магнус командует отступление. Юрий Токмаков отводит свой полк на прикрытие Нарвы. Наёмники по пути отступления на худой конец пытаются захватить Виттенштейн, чтобы разграбить хотя бы его, однако на их наглое предложение сдаться без боя несговорчивый гарнизон почему-то отвечает отказом, а к осаде у немцев душа не лежит, и приблудный Магнус отводит отощавшее сборище в Оберпален. Окончательно рассорившись с ним, склочные бывшие рыцари Крузе и Таубе укрываются в Юрьеве. Первый этап освободительной миссии так неожиданно испечённого ливонского короля завершается полным провалом. Правда, с этой стороны внезапно намечается какой-то просвет. Янсу, гонцу шведского короля, удаётся выскользнуть за прочно запертые ворота Великого Новгорода и добраться до Александровой слободы. Этот Янс оказывается чрезвычайно интересным гонцом. С одной стороны, своей скромной персоной он представляет нового короля и от его имени сообщает, что новый шведский король, из последних сил бьющийся с Данией, готов заключить мир как можно скорей и на любых, даже самых тяжёлых условиях, от себя же Янс прибавляет, чего Юхан передавать явно не поручал: Швеция крайне истощена тяжёлой войной и внутренней смутой, так что, ежели на короля хорошо поднажать, король ради мира с Москвой отдаст неправо прихваченный Ревель со всеми его потрохами. С другой стороны, королевский гонец всё той же скромной персоной представляет и прежнего, свергнутого, законного короля, несчастного Эрика, которого посетил он в тюрьме, в Або заскочив по дороге, так вот, король Эрик просил передать, что тамошняя крепость стара и слаба, что гарнизона в ней не стоит, а стоит всего около ста человек его тюремной охраны, и что в случае, ежели московский царь и великий князь пришлёт в Або рать, он без труда овладеет всей Финской землёй и, понятное дело, самого Эрика вызволит из заточения. Этого мало, скромный, однако красноречивый Янс просится в тайную московскую службу, и по его изворотливости тотчас видать, что его добрые услуги московскому царю и великому князю могут быть чрезвычайно полезны. Разумеется, Иоанн принимает двуличного Янса на тайную службу, что действительно остаётся скрыто от всех, а явным путём Янс получает опасные грамоты для шведских послов. Повинуясь давлению времени и обстоятельств, которое он чтит так, как должен чтить каждый серьёзный политик, Иоанн соглашается вести переговоры о мире даже и с узурпатором, с незаконным правителем, которого не желает и не имеет морального права признать. Конечно, он ни на шаг не отступает от принципа: как повелось от дедов и прадедов, переговоры могут состояться только в Великом Новгороде, а не в Москве. Король Юхан едва ли не примет это условие, несмотря на то, что оно представляется ему унизительным: положение Швеции катастрофическое, того гляди она утратит самостоятельность и вновь будет втиснута в состав Датского королевства, поневоле придётся поступиться и самомнением, и самолюбием, и любыми нормами межгосударственных отношений. Однако и положение Иоанна крайне опасно: если с юга навалятся татары и турки, а с запада, как бывало не раз, им на помощь ринется алчная Речь Посполитая, Московскому царству тоже несдобровать, тут тоже вопрос жизни и смерти, не для него лично, но для всей Русской земли. И он тоже смиряет гордыню, он готов поступиться своим высоко ценимым, тщательно оберегаемым царским достоинством и лично явиться в Великий Новгород для встречи с послами. Он надеется, что благодаря его смиренному шагу мир подпишется чуть не в мгновение ока, тем более что на Торговой стороне для него уже возводится укреплённый дворец. И всё-таки он остаётся неисправимым сторонником самой строгой законности. Для него Юхан продолжает быть ныне, и присно, и во веки веков узурпатором. Шведским королём он признает только Эрика, получившего власть по наследству. Именно с Эриком ему удавалось договариваться по справедливости. Именно при нём он был спокоен за свои северо-западные рубежи. Именно его хотел бы он восстановить на шведском престоле. По этой причине он с чистой совестью поручает двуликому Янсу передать тайную грамоту Эрику в Або. Свою помощь он обещает, но и Эрику советует не сидеть сложа руки: