Кузминскому он наказывает особо свести дружбу с Магметом-пашой, любимцем султана Селима, ещё лучше, естественно, пашу подкупить, подкупом же склонить на московскую тайную службу, с этой далеко ведущей практической целью на словах говорить:
— Захочешь нашего жалованья и любви, то послужи нам, введи нас со своим государем в любовь, чтобы брат наш, Селим-султан, был с нами в братстве и в любви и заодно был бы против цезаря римского, и польского короля, и чешского, и французского, и иных королей, и всех государей италийских.
Хорошо осведомлён московский царь и великий князь Иоанн о горьких-прегорьких европейских тревогах, а потому и предлагает Селиму военный союз против чуть ли не всех известных европейских держав в обмен на неприкосновенность Астрахани и прочный мир в тот самый решающий для Европы момент, когда весь турецкий военный флот собирается в единый мощный кулак и направляется к величественному заливу Лепанто, куда в свою очередь медленно, с остановками продвигается объединённый военный флот Испании и Венеции, которым командует Хуан Австрийский, побочный брат ныне правящего испанского короля, и в составе которого на довольно ветхой галере «Маркеза» служит рядовым солдатом Мигель Сервантес де Сааведра, и оба флота в этом решающем столкновении мусульманского и христианского мира рассчитывают решить на века, кому владеть Средиземным морем, а вместе с ним и Европой, кто кому станет рабами служить. Иоанн не может не понимать, что у него руки коротки помогать Селиму в Италии, тем более против почти для него мифического французского короля, но он был бы очень и очень не прочь, соблазнив военным союзом со второй по военной мощи державой тогдашнего мира, направить турецкие и крымские орды против польского короля и римского, то есть германского, императора, как польский король и римский император не прочь со своей стороны направить против него те же самые несметные турецкие и татарские орды, способные затопить кровью Московское царство, как весенний разлив. Правда, вопреки его клятвенным заверениям, кое-где в его обширных владениях мусульманскому закону несладко приходится от враждебно настроенных православных фанатиков, что особенно неприятно правоверному султану Селиму, и он спешит объяснить, что это случайность, досадное исключение, что лично он тут ни при чём, на этот счёт Кузминскому даётся весьма хитроумный наказ:
— Если станут говорить, что в Астрахани мечети разорили и мертвецов грабили, то отвечать: это делали без государского ведома воры, боярские холопы и казаки.