– Он умирает. Мой брат. – Это первые слова, которые Хантер произносит. Уверена, они же и самые тяжелые из всех, с которыми ему пришлось смириться.
Да, все сказанное им ранее не назовешь легким, но сказать, что твой брат умирает, – значит признать это. Осознать это.
– Знаю, – шепчу я, когда оставляю поцелуй на его ладони. – Я рядом. И буду рядом, когда придет время.
Вот и все, что я говорю. Вот и все, что мне нужно сказать, потому что в этом и заключается причина.
Причина злости Хантера. Причина его настойчивости. Его непокорности.
Он дал брату обещание и теперь боится, что Джон так и не увидит, как оно станет реальностью.
И поэтому все вдруг встает на свои места.
Глава 53. Деккер
Этим вечером Хантер играет со спокойной уверенностью.
В его манере все еще чувствуется непоколебимое высокомерие, характерное для Бешеного Пса Мэддокса, но в то же время в нем есть и умиротворенность, которой я не видела уже давно.
Знаю, отчасти причина в том, что это первый домашний матч после целой череды выездных. Фанаты, кричалки, поддержка.
Но мне нравится думать, что отчасти причина в том, что мы разделили за последние двадцать четыре часа. В том, что он признал, узнал и услышал.
Я касаюсь пальцами губ, на которых все еще чувствую нежность поцелуя, который Хантер подарил мне перед уходом. Его взгляд, полный благодарности и понимания, и что-то гораздо более глубокое, на что я надеюсь. Это наполняет мое сердце радостью.
Завернувшись в одеяло, которое все еще хранит его запах, я смотрю, как Хантер зарабатывает для «Лесорубов» первый в истории плей-офф, и надеюсь, что где-то в пригороде Джон тоже это видит.
Глава 54. Хантер
Отец:
Деккер:
Алкоголь льется рекой в «Аду Данте», месте, в котором мы зависаем после игры. В баре темно и многолюдно, но нам все же удается устроиться в задней части. Официанты знают, что мы обычно заказываем и как шумно предпочитаем праздновать, но при этом им также известно о щедрых чаевых, которые мы оставляем.
Я откидываю голову на спинку дивана и прикрываю глаза. Пока два сообщения все еще звучат в моей голове, я вытягиваю ноги и скрещиваю лодыжки.
Странно, но одно послание полностью затмевает другое. Впервые что-то вытягивает весь негатив.
– Эй, капитан? Ты в порядке?
Я смотрю на улыбающегося Катцена, который устраивается напротив.
– Я на полпути к тому, чтобы напиться, так что все нормально.
– Разве не все мы пришли сюда за этим? – Он противно смеется.
– Ты сегодня сделал несколько потрясающих сейвов[22], Катц.
– А я давно не видел, чтобы ты так играл. – Он подносит бутылку пива к губам и устраивается на своей стороне кабинки точно в такой же позе, как я. После этого он, склонив голову, изучает меня внимательным взглядом.
– Что? – спрашиваю я.
– Что случилось? Нашел решение своих жизненных проблем? Встретил Мессию? Полакомился хорошей киской, которая прочистила не только твои трубы, но и голову?
– Господи, – отзываюсь я сквозь смех и просто качаю головой, не обращая внимания на грубость нашего вратаря.
– Что бы это ни было, так и продолжай. – Он громко стукает ладонью по столу, отчего я вздрагиваю. – Суеверия и прочее дерьмо.
– Отвали.
– Нет, я серьезно. Классно собраться вместе и отпраздновать без того, чтобы кому-то из нас приходилось присматривать за тобой, волноваться, что ты дашь по лицу какому-то выведшему тебя из себя чуваку.
– Ага. – Честно говоря, я не знаю, как на это ответить. Неожиданно я осознаю, как мое безрассудное поведение сказалось на команде. Неужели все было настолько плохо, что после каждой игры кому-то из них приходилось играть роль няньки? Даже после тех матчей, в которых мы побеждали?
Черт.
Это было видно по подбадривающим толчкам, что они давали мне с тех пор, как на прошлой неделе в раздевалке я поздравил их с победой. Так вот чем отличается этот вечер? Тем, что я тоже могу праздновать? Тем, что я могу поверить, что хорошо сыграл и привел свою команду к победе?
Динамика, товарищество, все мы вместе. Я должен чувствовать себя виноватым.
Катц кричит что-то еще, но я, отвлеченный собственными мыслями и шумом, царящим в баре, пропускаю его слова мимо ушей.
– Что? – спрашиваю я, когда Мейсен подбегает к нашему столику.
– Да, черт возьми! Мы вышли в плей-офф! – долго и протяжно кричит он на все помещение и пододвигает к нам две рюмки. – Шоты!