Трудно отпустить

Я прислушиваюсь к разговору, который ведется за нашим столиком. Комментарии о сегодняшней игре, включая несколько колких замечаний в адрес моего клиента из команды соперников, вызывают у меня улыбку.

– Это правда. Так же, Деккер? Придурок, похоже, ест лимоны. Иначе с чего бы ему быть таким кислым? – говорит Финч.

Я разражаюсь смехом.

– Информация о клиентах строго конфиденциальна, но дома у него действительно есть парочка шикарных лимонных деревьев, – отвечаю я, подмигнув.

Когда Финч, запрокинув голову, заливается смехом, Мейсен резко встает. Выражение, застывшее на его лице, побуждает нас повернуться, чтобы узнать, что же привлекло его внимание. С другой стороны, у входа, Хантер спотыкается и врезается плечом в какого-то парня. Как и Мейсен, мы предчувствуем назревающую драку.

Хотя, в отличие от Мейсена, я слышала, о чем говорили главный менеджер «Лесорубов» и Сандерсон.

Хантеру нельзя ввязываться в драку.

Но, прежде чем я успеваю среагировать, Мейсен перепрыгивает через спинку дивана так, будто не провел последние шестьдесят минут на интенсивном и физически напряженном хоккейном матче, и бросается к товарищу по команде.

Из-за музыки и того, как далеко мы сидим, я не могу разобрать слов, но Мейсен поднимает руки в примирительном жесте и широко улыбается парню, которого Хантер сверлит злобным взглядом. Проходит еще несколько напряженных минут, во время которых Мейсен, уверена, предлагает купить всем выпить или что-то в этом роде. Затем, обхватив Хантера за пояс, он ведет его к нам. Все разрешилось хорошо.

Слава богу.

Но что за чертовщина?

О чем Хантер только думает?

Испытывая отвращение к его незрелости, я поворачиваюсь к собеседникам, к остаткам теперь столь необходимого мартини и решаю не думать о том, что с ним происходит. В конце концов, у меня выходной. По крайней мере, так я говорю сама себе.

Пусть я и готовилась к тому, что вот-вот Хантер опустится на соседнее сиденье, все же издаю испуганный возглас, когда он наконец оказывается на месте.

– Это же Деккер, для всех членов как штекер, – говорит он с широкой улыбкой, которая была бы очаровательной, если бы он не был пьян или не нес всякую чушь. Волосы падают на лицо Хантера, а щека покраснела в том месте, куда его ударили во время матча. Не стану отрицать – при виде него у меня перехватывает дыхание.

Но я ненавижу признаваться в этом.

Я настолько взбудоражена, что сама готова затеять с ним ссору. Не говоря уже о его поведении, о том, как он отгораживается от меня, как заводит. Я все еще не сказала ему, зачем приехала, а он готов разрушить собственную карьеру дурацкими выходками.

Здравый смысл советует мне не отвечать. Но последний выпитый бокал побуждает броситься в бой.

– Вы только посмотрите. Это же слетевший с катушек Хантер, которого выпнут из команды, если он продолжит творить всякую хрень, – произношу я с такой же очаровательной улыбкой и смотрю ему прямо в глаза.

– Хрень? – усмехается он. – Да я просто разогреваюсь.

– Уверена, товарищи по команде рады такое слышать.

Я не робею под его грозным взглядом, так что мы просто молча таращимся друг на друга.

– Где ты был, мужик? – спрашивает откинувшийся на спинку стула Каллум в попытке разрядить обстановку.

– Просто нужно было кое о чем позаботиться, – отмахивается от него Хантер.

– Старые друзья? – уточняет Финч.

– Вроде того. – Он резко встает. – А придуркам в этом баре тоже наливают?

Я поднимаюсь на ноги и говорю, что позабочусь об этом. Ведь так я смогу попросить бармена добавить в его напиток меньше алкоголя. Хантер настолько пьян, что вряд ли что-то заметит.

– Что ты хочешь? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

– Отлично. Тогда мне «Бомбей»[17] с тоником. Рад, что ты знаешь, как правильно выполнять свою работу, – добавляет он, и я замечаю, как в ответ на этот комментарий морщится жена Финча.

– Ну хоть кто-то знает, – отзываюсь я и пытаюсь уйти, но Хантер хватает меня за руку.

– Эй, – вскрикивает Финч и, чтобы подкрепить свое предупреждение, встает и злобно смотрит на товарища по команде.

– Все в порядке, – уверяю я и освобождаюсь от хватки Хантера прежде, чем все усугубится. Одно дело ввязаться в драку с первым встречным и совсем другое – с членом своей же команды.

Поскольку в баре полно народу, проходит несколько минут, прежде чем я делаю заказ.

– Повторить? – спрашивает бармен.

– Нет, «Бомбей» с тоником. И тоника побольше, – подмигиваю ему я.

Он понимающе кивает.

– Будет сделано.

В момент, когда я хочу повернуться и проверить, как там Хантер, он устраивается на стуле рядом и опирается локтями о барную стойку. Мы встречаемся взглядом, и миллионы вопросов, которые я хочу задать ему, как и необходимость рассказать о разговоре, который я подслушала, умирают в зародыше.

– Я так понимаю, ты попросила разбавить мой напиток, – говорит он у самого моего уха.

– Стоит ли мне волноваться, в какие неприятности ты угодил, пока не оказался здесь?

Что-то отражается в голубизне его глаз, но исчезает прежде, чем я успеваю понять, что именно.