Трудно допросить собственную душу

— Я узнала Лизу, — ответила та таким тоном, что Лиза почувствовала холодок в спине. — Как поживаете?

Никогда мать Наташи не обращалась к ней на «вы», это было что-то новое… «Наверное, это из-за моего брака, — подумала она. — Ведь Олег теперь муж ее сослуживицы, и это придает мне солидности… Как глупо!» Она вежливо ответила:

— Спасибо, все хорошо. Я зашла к Наташе случайно, проходила мимо…

— Да, вы раньше дружили… — официально ответила женщина и обратилась к дочери: — А ты иди на кухню! Быстро!

Наташа украдкой подмигнула Лизе и вышла. Женщина немного поколебалась на пороге, Лизе показалось, что она хочет ей что-то сказать… Но та развернулась и прикрыла за собой дверь. Вскоре на кухне послышалась громкая перебранка: мать что-то высказывала дочери, та визгливо отвечала, почти срываясь в истерику. Лиза страшно злилась на себя, что отдала ей часы. Сейчас она с удовольствием ушла бы и подождала Наташу во дворе. Она ненавидела семейные ссоры, особенно не переносила, когда при ней разбирались посторонние члены семейства. Это всегда казалось ей чем-то диким и невежественным. «Они как будто призывают меня в свидетели, — думала она, прохаживаясь по комнате, прислушиваясь к отзвукам скандала. — А мне нечего им сказать. Только бы Наташку выпустили из дома! Только бы выпустили!»

Наташа вернулась минут через пятнадцать, когда Лиза уже совсем извелась. Она объяснила:

— Задали мне за посуду… Мать совсем очумела, всегда посуду мыла сама. Пришлось мыть. — Она с огорчением посмотрела на свой маникюр и пожаловалась: — Лак уже сходит, ты только посмотри! Раньше неделями держался… Я за этот лак восемьдесят тысяч отдала! И в нем посуду мыть?!

— Но ведь у твоей матери тоже маникюр, — заметила ей Лиза. — И она, кроме того, работает.

— А, не читай мне морали, ладно? — злобно огрызнулась та и полезла в шкаф. — Мы уходим. Она успокоилась немножко, я сказала, что иду к тебе в гости. Ты должна будешь подтвердить.

Но подтверждать ничего не пришлось — они ушли беспрепятственно. Мать Наташи больше не показалась. Наташа набросила на себя коротенький лаковый плащ, застегнула тяжелые туфли из черной лаковой кожи, часы сунула в крохотную сумочку. На лестнице пожаловалась Лизе:

— Квадратный каблук уже отходит, мне нужна шпилька, в Париже все давно на шпильках… А мать на новые ботинки не разоряется.

— Да, трудно тебе приходится, — иронически посочувствовала ей Лиза, но та восприняла ее слова всерьез и тяжко вздохнула в ответ.

Девушки спустились в метро и проехали несколько станций от центра. Вышли на «Владыкино», и Наташа уверенно повернула во дворы, заросшие зеленью. Лиза уже запыхалась, когда подруга остановилась возле серого пятиэтажного дома и сказала:

— Это здесь.

— Ты уверена, что она дома? — почему-то шепотом спросила ее Лиза.

Наташа кивнула и заявила:

— Я пойду туда одна. Ты меня подожди тут, во дворике. Вон лавочки.

— С ума сошла? — возмутилась Лиза и твердо сказала: — Либо я иду с тобой, либо ты никуда не пойдешь. Отдавай тогда часы!

— Да ты что… — попробовала успокоить ее подруга. — Не веришь мне?!

— Я тебе верю, — сказала Лиза, хотя ни капельки не сомневалась, что та решила ее обмануть. Конечно, украсть часы Наташа не могла, но скрыть от нее настоящую цену — это было вполне в ее духе. — Просто я тоже хочу познакомиться с этой девушкой. Она мне тоже пригодится. Не стану же я каждый раз обращаться к тебе, когда мне понадобится продать что-то!

Наташа фыркнула, и Лиза поняла, что как раз на это она и рассчитывала — быть посредником между Лизой и покупательницей.

— Ладно, — заявила, поколебавшись, — пойдем вместе. Но предупреждаю, она не любит посторонних…

— Засветиться боится? — уточнила Лиза, входя вслед за Наташей в подъезд.

— Наверное, — шепотом сказала та. — И еще ей неприятно, что ее видят в кресле… Стесняется, конечно.

Они поднялись на третий этаж. В доме не было лифта, и Лиза поняла, почему калека не может покидать квартиру. Наташа резко позвонила у двери, обитой красноватой кожей. Они подождали, в квартире было тихо.

— Она дома, — тихо заверила ее Наташа и позвонила еще раз.

Внезапно дверь открылась. Видимо, хозяйка квартиры с самого начала подъехала к двери и только прислушивалась к звукам в подъезде. Лиза увидела девушку в кресле на колесах. В коридоре было темновато, и она не смогла рассмотреть ее как следует. Девушка кивнула Наташе, вопросительно посмотрела на Лизу. Наташа поспешила объяснить:

— Это моя подруга. Мы к тебе по делу…

— Входите, — сказала хозяйка, рывками повернула колеса назад и откатилась в глубь коридора. Маневрируя, она въехала в комнату. Наташа заперла дверь, накинула цепочку и, не сняв туфель, прошла туда же. Лиза следовала за ней.

Они оказались в единственной комнате этой тесной квартирки. Лизу сразу поразила грязь — на мебели лежал слой пыли недельной давности, на полу валялись бумажки, перья из подушек, кровать была не застелена, на столе — посуда, видимо, с обеда… Хозяйка покрутилась со своим креслом у стола, поставила его против света и наконец успокоилась. Наташа, не присаживаясь, заговорила: