Трудно допросить собственную душу

Она поднялась в лифте, открыла дверь своими ключами, впрочем, дверь оказалась заперта только на один замок, который захлопывался. Вошла. Везде было темно, только в спальне горел свет. Между тем время было еще далеко не вечернее. Она нерешительно постояла у порога, прикрыла дверь, зачем-то проверила свою сумочку. Потом негромко окликнула мужа по имени. Ей никто не ответил. Тогда она прошла в спальню, заглянула туда, ожидая увидеть его спящим в обнимку с какой-нибудь девкой… Такое уже случилось один раз. Один раз, о котором он не знал. Он вот так же заспался, проспал все на свете, и она приехала сюда. Заглянула в спальню, бросилась вон из квартиры. А они так и не проснулись.

— Борис? — спросила она, увидев, что на этот раз он лежит один. — Борис?

И тут же поняла, что он мертв. Синюшный цвет лица, распахнутый рот, выкаченные из орбит глаза, судорожно изогнутое тело. И был он совершенно голый. Его волосатый жирный пах выглядел как-то особенно жалко.

Она прижала к ненакрашенным губам руку в перчатке. Постояла так, борясь с криком, который рвался наружу, схватилась за косяк двери. Она даже не подошла к нему ближе, не стала проверять, дышит ли он… Все было слишком очевидно. Как только она пришла в себя, бросилась в столовую, к телефону. Набрала номер полиции. Ее соединили с нужным участком.

— Я нашла своего мужа мертвым, — сказала она. — Вы, наверное, должны приехать.

— Минуту, мадам, — ответили ей. — Что с ним? Он убит?

— Не знаю. Не знаю!

— Сейчас приедем.

Они приехали быстро, она думала, что у нее будет некоторое время, чтобы собраться с духом и ответить на все щекотливые вопросы.

В квартиру вошли четверо мужчин, все в штатском. Один из них был доктор — она сразу поняла это, как только он в спальне приподнял голову Бориса каким-то профессиональным жестом. Трое других стояли и молча смотрели на него. Ирен не вошла в спальню, осталась в коридоре. Она медленно-медленно стягивала с руки перчатку. Стянула. Принялась за вторую. Тот из троих, что был повыше, повернулся к ней и спросил, приходится ли она женой убитому.

— Да, — ответила она, почему-то задержавшись с ответом. — Так он убит?

— Как доктор скажет.

— Думаю, тут не обошлось без подушки, — ответил врач, выпрямляясь над трупом. — Я такое уже видел.

— Подушка? При чем тут подушка? — спросила женщина. — Я не понимаю!

— Давайте его в анатомичку, — обратился врач к остальным. — Я его вечером осмотрю. А сердце у него было здоровое?

Этот вопрос адресовался Ирен. Она сглотнула, нерешительно покачала головой:

— Иногда он жаловался на боли. Я просила его обратиться к Годэну, но он…

— Кто такой Годэн?

— Наш врач.

— Дайте его телефон.

Ирен трясущимися руками достала блокнот, продиктовала телефон следователю. Потом ее попросили пройти в другую комнату. Сейчас ее мужа увезут. Ей лучше не смотреть.

Она так и не поняла, почему ей лучше не смотреть, ведь она его уже видела, но послушно прошла в столовую, зажгла лампу, села в кресло, привычно скрестив ноги — как ее в детстве учила гувернантка. Никогда не класть ногу на ногу. Держать ноги так, чтобы они образовывали изящную, но не вызывающую линию. Юбка может немного приоткрыть колени, но не более. Ноги у нее были самые обычные, и она не была уверена, смотрел бы на них кто-нибудь, даже если бы она положила ногу на ногу. Следователь, во всяком случае, не смотрел. Он глядел куда-то сквозь нее, на маленькую картину на стене (Тулуз-Лотрек) и монотонно спрашивал:

— Вы постоянно живете в этой квартире?

— Нет. У нас дом в Пасси.

— Но квартира ваша?

— Конечно. Принадлежит моему мужу.

— Почему он не живет с вами, в Пасси? Вы живете раздельно?

— Нет, — ответила она, поджимая губы. — Это имеет значение?

— Да, прошу ответить.

— Эта квартира служит ему для ночлега, если он остается допоздна на работе. Отсюда ему ближе добираться. Но он редко ночует здесь.

— Значит, квартира большую часть времени пуста?

— Да.

— Ни у кого нет ключей, кроме членов вашей семьи?

— Ключи есть только у меня и у мужа.

— Он никому не предоставлял эту квартиру?.. Ну, вы понимаете, никому из своих друзей?

— В чем дело?.. Нет, никому. Он пользовался ею сам, — брезгливо ответила Ирен. — Сразу скажу вам, что дверь была заперта только на один замок. Самый ненадежный. Но она не взламывалась.

— Это мы выясним. Скажите, он приезжал сюда один?

— Как когда.

— А именно?

— У него были связи. — Ирен старалась, чтобы ее лицо оставалось спокойным. — Он приводил сюда женщин.

— С улицы?

— Не думаю. Не знаю. — Она хлопнула себя по коленям сложенными перчатками, спохватилась, что этот жест выдал ее раздражение, сунула перчатки в сумку. Вела себя так, словно пришла в чужую квартиру, в гости — отметил инспектор. Она вполне могла положить перчатки на стол. — Нет. Он был слишком осторожен.

— Как это понимать?

— Боялся заразиться.

— Постоянная связь у него была?

— Не знаю.

— Каждый раз разные женщины? И вчера тоже?

— Вчера? — Она беспомощно посмотрела на него. — Я не знаю. Инспектор, я не могу ответить. Мы никогда не обсуждали это.

— Но вы знали, что он здесь встречается с женщинами?

— Конечно.

— Откуда вы узнали это?