Трудно допросить собственную душу

— Ничем помочь не могу. Я уверен, что он меня обманывает. Жаль, если он обманывает и вас. Во всяком случае, имейте в виду, что я на очереди второй.

— В какой очереди?!

— На вашу квартиру, — ответил он. — Я просто боюсь, что скоро здесь будет столько народу, что мне ничего не хватит.

— Вы мне ничем не помогли? — поняла она. — Значит, вы просто спелись с ним. Поздравляю, вы настоящий мужчина!

— А вот грубости можете оставить при себе, — заметил он. — Спелись, скажете тоже! Мне уже не до песен! Ваш милый муж меня живо отучил и петь, и верить людям! Удивительно, до чего жены любят оправдывать своих мужей! Сколько живу, столько удивляюсь! Ну зачем вы его покрываете? Разве это не он виноват, что вы не можете нормально жить? Наверняка ведь и на работу не ходите? А девочка в школу?

— Господи, какой вы странный! Да куда же я пойду после всего этого?! Мне явно угрожают! — взорвалась она. — Я все поняла, чего уж там… Ваше сочувствие совершенно неуместно! Крокодиловы слезы!

Он промолчал. Она прислушалась и услышала погромыхивание лифта — явно он его вызвал, собираясь спуститься вниз.

— Послушайте! — Анна прижалась щекой к двери, стараясь говорить громче, но все же не кричать: — Послушайте, вы что же — вполне одобряете эту осаду? Может быть, сами примете в ней участие?

— А это вас совершенно не касается, — ответили ей совсем уже нелюбезно, и хлопнула железная дверь лифта. Анна закрыла глаза и заплакала. Алиса, слава богу, не появлялась.

Все это было вчера. Сегодняшний день был отмечен маленькими, но важными событиями. Кончилась гречневая крупа. Анна из окна увидела, как к подъезду подъехала машина, а из нее вышел тот самый вчерашний посетитель. Он подошел к черной машине, они поговорили с толстяком пару минут, после чего толстяк уехал, а другой остался. Она поняла, что они решили дежурить по очереди. И было еще одно событие. Ей позвонили с работы.

Когда Анна узнала голос Агнессы Михайловны — той самой дамы, которая косвенно познакомила ее с Олегом, ее так и передернуло. Не то чтобы она так не любила эту крохотную холеную женщину со стальным взглядом, просто сейчас ей было невыносимо тяжело врать, оправдываться и изо всех сил скрывать правду, скрывать от всех на свете. Толстяк изрядно ее напугал. Самым разумным было бы позвонить в милицию, но как раз этого Анна и не могла сделать — боялась повредить Олегу. Повредить Олегу — это было все еще самым страшным для нее. Она согласна была терпеть какие угодно мучения, только чтобы в конце концов снова встретиться с ним и не дать ему повода для упреков.

— Добрый день, — сказала Агнесса Михайловна. — Что это вас не видно, дорогая?

Это «дорогая» прозвучало очень холодно, как будто по обязанности. Агнесса Михайловна вполне могла называть так и своих недругов, ласковые слова не имели для нее никакого значения.

— Я что-то приболела… — виновато ответила Анна. — Как вы там без меня?

— Работаем, — отозвалась та. — Разумеется, у вас будет бюллетень на пропущенные дни? Сейчас очень горячее время, поступил заказ на оборудование для стоматологической клиники, надо все оформлять, выписывать…

— Да, это как раз моя работа… — вздохнула Анна. — Но я себя чувствую слишком скверно, никак не могу прийти! Мне очень неловко…

— Ну что вы, милая! — отозвалась Агнесса Михайловна. — Если вы действительно больны, какой может быть разговор! А что с вами случилось, если не секрет?

Это «если действительно больны» ясно дало Анне понять, что ей не верят. «Наверное, все думают, что у меня семейные неприятности… — сообразила Анна. — И сплетничают почем зря…» Она постаралась говорить спокойно и даже немного подшутить над собой:

— Ну, я ведь уже далеко не девочка, встречаются такие хвори… Сама не ожидала, что-то сердце стало пошаливать…

— Сердце? О, это нехорошо… Но вы что-нибудь принимаете?

— Так, что-то…

— А все-таки, что вам прописали?

«Вот прилипла! — яростно подумала Анна. — Ведь наверняка не верит в мое больное сердце, я всегда хвасталась своим здоровьем! Сама я дура! Никто на свете не поверит, что у меня может что-то заболеть!»

— Я не помню названия лекарства, — соврала она. — Что-то банальное, обычное… Валидол, что ли?

— Валидол?! Ну, это вряд ли…

— Почему? — Анна лихорадочно вспоминала, что бы ей могли выписать от сердца, но, как назло, все названия тут же забылись. А ведь по роду своей деятельности она их знала, хотя и не так хорошо, как врач.

— Ах, я не помню… — вздохнула она наконец. — Да я и не принимаю ничего. Просто не могу сходить в аптеку.

— Вот как?! — озабоченно воскликнула та. — Но почему же ваш муж не сходит? Или ваша дочь?

— Муж сейчас в отъезде, а дочка тоже что-то больна. Грипп, кажется…

— Но, дорогая, почему же вы не дали мне знать, что у вас такая ситуация?! — воскликнула снова Агнесса Михайловна. — Мы, кажется, всегда общались накоротке, могли бы и попросить меня помочь! Я никогда не откажу!

И тут Анне пришла в голову такая простая и гениальная мысль, что она выругала себя — как не додумалась до этого раньше?! Она радостно заговорила: