Трудно быть замполитом

Стюард полностью утратил контроль над ситуацией. Пытаясь встать между соперниками, он огреб кулаком по лицу и отскочил к гвардейцам, отплевывая зубы. Вопреки приказам управителя, серые плащи даже не сдвинулись, не решаясь лезть под рыцарские мечи.

Коллин метался по пятачку, отчаянно парируя удары разъяренного бастарда. Полученная рана не позволяла блондину биться как прежде и он быстро выдыхался. Тут и тупому понятно, если не вмешаться, Коллину вот-вот башку отрубят. Только как тут вмешаешься, свою подставлять?

Ага, много с меня толку будет, я этому Хьюго ростом по грудь, пополам разрубит и не заметит. Найти Пегги и в бой отправить? Даже как-то не смешно.

Хьюго припер блондина к одному из лотков, тот в очередной раз сумел принять удар на клинок, но лезвие, соскользнув, прошлось по его ноге, заставляя с криком повалиться на прилавок прямо передо мной.

Бешенство и жажда крови перекосила лицо Хьюго. Молниеносно занеся клинок, он готовился всадить лезвие прямиком в череп Коллина, но замер. Едва он заметил меня, и гнев сменился ужасом. Дело не в моей роже, он видал и пострашнее, а в моих руках, шурудящих по ящикам.

Вместо удара по Коллину, Хьюго указал на меня рукой и открыл рот, но из его глотки раздалось только бульканье — отточенное лезвие вспороло его глотку, вызывая едва ли не водопад крови. Блондин даже не видел, достиг ли его меч цели, он просто в слепую рубанул воздух, в отчаянной попытке защититься.

По толпе прокатилась волна испуганных вздохов, рыцарь зашатался, выронил меч, прижал ладонь к рассеченному горлу, но кровь продолжала бить сквозь пальцы. Глядя на меня поверх чужих голов, он шевелил губами, пытался что-то крикнуть, сказать, но с губ срывались только гортанные рыки. Назло Хьюго, чем старательнее он пытался привлечь внимание ко мне и ящикам, тем больше заострял на себе взоры толпы. Наконец, он осел на колени.

Под подвывания женщин и оханье мужиков, к нему подскочили гвардейцы, но бесполезно. Жизнь быстро утекала через рассеченные артерии.

Местный стюард словно почуял, чего хотел сказать рыцарь и обернулся на телегу. К счастью, в этот раз я не стал изображать ручничок и тормозить, а заранее сдристнул от нее подальше, так и не успев прихватить с собой пару сувениров. Кляня тупых гвардейцев, стюард подскочил и накрыл ящики мешковиной, гневно зыркая на охранников.

— Та это, рогач же, вон… — гвардеец ткнул на быка, дожирающего последнюю скатерть с прилавка, на котором чуть не убили Коллина. — Тваринка накуролесила… А так не, никтошеньки не подходил, я следил!

Вранье успокоило стюарда, но только на время. Пока он не сообразит, что запряженный в телегу рогач никак не мог хватиться за мешковину, разве только жопой. Сейчас у стюарда были дела поважнее.

— Сир Коллин. — он подошел и навис над чертыхающимся рыцарем, зажимающим рану на ноге. — Вы нарушили правила и убили брата по оружию.

— Ты в своем уме?! Твой бастард нарушил, я защищался!

— Тем не менее, вы убийца. Поединок объявлялся до первой крови.

Сквозь разбитые губы стюарда все еще сочилась кровь и виднелись обломанные зубы, однако он вел себя решительно. Щелкнув пальцами и подозвав гвардейцев, он повысил голос, привлекая внимание толпы:

— Властью, данной мне его сиятельством, Алаином Дюфором «Рачительным», я помещаю вас под арест до его прибытия. Сдайте клинок, сир Коллин и я даю слово, что с вами обойдутся подобающе вашему титулу.

— Чушь! Как ты смеешь, слизняк, я защищался! У всех на глаза этот выродок силился меня прикончить! И теперь ты заявляешь о чести?! Поминать ее твоими устами, все равно, что слышать шлюху, рассуждающую о пороке!

— Как вам будет угодно, однако закон есть закон. Отдайте меч.

Коллин пытался брыкаться, но порезанный и измотанный он ничего не мог противопоставить гвардейцам. Дав непонятливому рыцарю пару раз в морду, его повели прочь с площади, вслед за телегой, на которую взгромоздили еще теплый труп Хьюго.

Подойдя к гвардейцу из эскорта, стюард убедился что никто не смотрит и рванул его за грудки, шипя прямо в лицо:

— Сдурели?! Кто распорядился явиться посреди дня?!

— Та это… Сир же. Желал нагнать того, с рожей надвое.

— С какой еще рож… А, плевать, сперва телега. Чего встали, живее!!!

А вот и подозрения подъехали, вон спешит телегу с площади убрать… На его месте я бы тоже задумался, а не было ли все это разыгранным представлением, дабы добраться до серебра.

Последний раз оглядев площадь, но так и не заметив меня, стюард затопал вслед телеге.

— Я не виновен! Все из-за него, ублюдка! — слышались протесты Коллина.

Не то чтобы я считал себя ублюдком, но похоже речь обо мне, а не убитом Хьюго.

Толпа потихоньку рассасывалась, торговцы поднимали перевернутые лотки, стайка беспризорников спешно собирала рассыпанную у одного из прилавков рыбу. Жизнь возвращалась в привычное русло и только лужа крови на щебенке напоминала о случившемся. На войне было так же. Ведешь пополнение до столовой, а сам смотришь на накрытые тела у вертолетной площадки перед лазаретом. Жизнь и смерть, мать ее.