Трудно быть солнцем

Ты – эдельвейс, цветок невинный, Клара!
Ты эдельвейс, что утром цвел. Завял и сник, когда
Садовник на него набрел и
Срезал стебель без труда…
Садовник выбрал и тебя.
Завтра ты умрешь.

Ей сразу же бросилось в глаза сходство. Именно такое письмо получила вторая жертва «цветочного убийцы», Екатерина Ульрих, Клара знала это так хорошо, потому что и сама интересовалась этой серией так и не раскрытых до сих пор смертей в 1916 году. Говорили, что виновник всего – князь Феликс Святогорский, но она почему-то не верила этому.

Она ничего не сказала Кириллу о странном послании. Это злая и жестокая шутка, возможно, происки конкурентов. Кто-то завидует ее успеху и богатству. Но Клара не позволит запугать себя, она не из робкого десятка.

Шума не было, но что-то, подобное шестому чувству, подсказало ей, что опасность рядом. Клара резко повернула голову и увидела фигуру, облаченную в черный плащ с капюшоном, которая стояла у самого края ванны. Женщина закричала и попыталась привстать. Паника охватила ее. Каким образом незнакомец оказался в ее доме? Рука, затянутая перчаткой, вонзила ей в плечо шприц, Клара почувствовал легкий укус иглы. По ее телу сразу же побежала усталость, глаза стали смыкаться. Она знала, нельзя поддаваться этому, она должна сопротивляться, должна, должна, ведь иначе она умрет, умрет, умрет…

Убийца, именовавший себя Садовником, с ухмылкой следил за тем, как Клара Оганесян пытается выбраться из ванны. Женщина рухнула в воду, человек в черном подошел к ней, подхватил тело и вытащил его на коврик. Все должно выглядеть, как и девяносто лет назад. Тело второй жертвы, Екатерины Ульрих, обнаружили перед зеркалом, тело второй жертвы этой серии убийств, Клары Оганесян, тоже найдут перед зеркалом.

Из кармана прорезиненного плаща, с которого стекала вода, убийца извлек шарф с изображением эдельвейса. Клара внезапно открыла глаза и попыталась ударить Садовника, но силы с каждым мгновением покидали ее. Убийца усмехнулся и накинул ей на шею шарф. Через минуту все было кончено. Жизнь улетучилась из тела Клары Оганесян. Садовник спрятал в карман шприц, огляделся. Сколько раз ему приходилось бывать у Клары в особняке, и никто, никто в этом городе не знает, что именно он и есть убийца! Никто и никогда не узнает об этом! Сегодня 22 августа, день второй жертвы! Он совершит все пять убийств, а затем… Убийца не знал, что будет потом.

Садовник бросил на тело Клары эдельвейс. Все, как в первый раз. Цветок на груди жертвы, записка, шарф.

Кошка, испуганная возней, снова прыгнула на край ванны и, заметив тело хозяйки, оказалась около него, обнюхивая руку Клары. Убийца подхватил кошку, та замурлыкала. Надо же, она его помнит. Он погладил Маркизу, вышел из ванной, закрыл за собой дверь. Покинуть особняк было легким делом. Сигнализация срабатывала, если кто-то пытался вломиться снаружи, она не предусматривала таких случаев, когда кто-то, совершивший буйство, уходил прочь.

Накрапывал легкий дождь. Дождь был и в день убийства Екатерины Ульрих девяносто лет назад. Убийца это знал. Сегодня напряженный день, он окажется среди жителей Староникольска на погребении Анны. Приятно будет посмотреть на это зрелище!

– Проходите, проходите, – сказала Виктория Карловна, прокладывая себе и Юлии дорогу через толпу, запрудившую площадь около собора Вознесения. – Мы имеем полное право оказаться внутри. Все же вы – единственная наследница Анны Радзивилл, ее правнучка. Все остальные – не более чем любопытные зеваки, которые собрались здесь по такому трагическому поводу.

Юлия, облаченная в черное платье, бывшее ей удивительно к лицу, послушно следовала за энергичной директрисой, которая большим зонтом расталкивала людей. Виктория Карловна, одетая слишком тепло, принимала самое деятельное участие в организации погребения Анны. Она сумела настоять на том, чтобы Анна Радзивилл была похоронена на старом кладбище. Для этого ей пришлось сходить на прием к мэру и в очередной раз полаяться с ним. Белякин, скрипя зубами и опасаясь скандала, дал разрешение.

– Я знаю, как нужно управляться с подобными типами, – сказала Олянич Юлии. – Господин Белякин труслив. Кроме того, его жене хочется блистать в нашем маленьком обществе. Взгляните, вот и она!

Юлия перевела взгляд на госпожу Белякину, облаченную в роскошное платье с декольте, больше подобающее для вечернего приема, чем для процедуры похорон. Рядом с ней находился ее великовозрастный сын Стасик. Молодой человек, щурясь на ярком солнце, которое неожиданно выглянуло из-за туч после трех дней дождя, стоял около матери и улыбался.

– Что мне импонирует в мадам градоначальнице, так это то, что она не пытается скрывать своего сына. Да, Стасик фактически инвалид, с точки зрения нас, людей вроде бы нормальных, однако он удивительно добрый мальчик, – сказала Виктория Карловна. – Ага, весь бомонд здесь. Смотрите, а это, если не ошибаюсь, сама Алина Потоцкая!