Тропою Толтеков

Тогда, в первый раз, он пренебрег странной баклажкой, валяющейся в углу среди прочего хлама. Сейчас он знал, что эта фляга с вонючей жидкостью была ему нужна, как воздух, для восстановления сил, потраченных в пути. Последний раз, он только быстро прошел по залу, быстро собирая необходимые вещи. Дальше его путь шел вглубь помещения. Сколько он потратил времени, чтобы найти этот выход! Дверь была сделана в глухой каменной стене. Она открылась случайно, когда он стоял в одном углу и с отчаянием вглядывался в стену. Оказалось, что камень в полу, на котором он остановился был пусковым механизмом открывания дверей. Только вот стоять на нем надо было, чуть ли не минуту, пока он не срабатывал.

Дальше шел ход в подземелье. Первый раз он по дури сунулся туда без факела и тут же угодил в первую же ловушку — камень, переворачивающийся под ногами. Под ним был бездонный колодец, в конце которого он опять оказался лежащим посреди того же пыльного стартового зала. Интересно, что зал был неизменно завален нетронутым барахлом, но содержание этого барахла раз от раза менялось. Макс все больше ощущал себя пойманным в какую-то игру — жуткую виртуальность, где все было, как в тех играх, за которыми он провел чуть не всю свою жизнь. Было только одно страшненькое отличие: здесь он был очень живым, и каждый раз ощущал на своей шкуре все садистские прелести ловушек.

То падение в колодец было только первым таким ощущением. Тогда он узнал, что между тем, когда падает его несчастный герой в игре, и настоящим падением существует огромная разница. Он летел, ускоряясь, и все больнее ударяясь о стены. Удары становились совсем страшными. Под конец он просто размозжил себе голову об выступ в стене, так и не узнав, что там, на дне.

В этот, последний раз ему повезло: он нашел в зале все нужные и проверенные в предыдущих попытках вещи. Даже магический огнемет, сделанный в виде странного позолоченного жезла, похожего на инкрустированную таинственными знаками флейту, только с отверстием в одном конце. Первый раз, когда ее нашел, он до того докрутил ее в руках, что случайно пальнул в потолок, промахнувшись на волосок мимо собственного уха. Макс еще долго задумчиво рассматривал полуметровую дыру в крыше, пока не сообразил, что такого дыроломателя могут легко вычислить звероголовые боги. Тогда он удачно от них улизнул в подземелье, правда, ненадолго — всего лишь до очередной ловушки. Вещь оказалась очень полезной, но каждый раз была заряжена разным количеством выстрелов, и всегда в самый неподходящий момент «сдыхала».

Сейчас, быстренько сориентировавшись на месте, он обмундировался, зажег «вечный» факел и осторожно спустился в подземелье. Этот ход шел то ли в дренажную систему, то ли в выработки каких-то руд, то ли в сеть переходов под пирамидами и храмами. Макс уже знал, куда идти. Он и в первые заходы миновал большинство ловушек благодаря своему игровому опыту. Только здесь была не та игра. Здесь было больно, и иногда очень больно — просто смертельно больно.

Макс, осторожно продвигаясь, подбирал камни и при малейшем сомнении кидал их перед собой. Таким образом, ему удалось миновать лезвия, перерезающие по пояс, гильотины, открывающиеся ямы с шипами — в общем, всякую детскую дребедень. Но самой страшной ловушкой оказалась обычная дверь, в которую он зашел и не смог выйти обратно, когда до него дошло, что он находится в тупике. Тогда Макс понял, насколько ужасно решиться на самоубийство. Ведь после многочисленных поисков выхода, он осознал, что того нет, и не будет. Как назло, в тот раз у него не было волшебной огнестрельной флейты.

Макс мрачно перебирал свой арсенал холодного оружия и думал: он даже не умрет от удушья — в западне чувствовался приток свежего воздуха. Он не считал себя таким уж малодушным, но просто так перерезать себе вены или горло просто не было сил. Да, для харакири надо быть самураем или настоящим самоубийцей. Он же не был, ни тем, ни другим, но и ждать голодной смерти не собирался. Ему не помогало понимание, что это сон — слишком уж все ощущения были правдоподобны, даже наоборот, еще и усилены. Он осматривал свою каменную каморку, подсвеченную пламенем факела, и всматривался в каждую щелочку в кладке стены. Казалось, он с расстояния двух метров видит каждый волосок паутины, каждую шероховатость камней…

И все-таки, он сделал свой выбор и выполнил эту жуткую по своей сути задачу. Макс встал, вытащил свой длинный кинжал и, расчетливо наставил его против сердца так, чтобы плоскость лезвия свободно вошла между ребер. Затем, окончательно решившись, упал вперед, навалившись на лезвие всем весом. Получилось не совсем чисто, но, может, даже к лучшему: подминаемый кинжал пошел вкривь и вспорол ему все легкое и заодно сердце. Даже боли особенно и не было. Макс только успел злорадно подумать: "Не возьмете меня так, гады!" Кто эти гады, он додумывал уже опять в том же пыльном зале.