Трон черепов

– В отрыве от очевидного? Я могу освободить твоего мужа. Перевернуть город вверх дном в поисках Сиквах. Выпустить тебя из заточения.

Помешивая чай, Аманвах чинно покачала головой:

– Прости, герцогиня, но ты этого не можешь. Я сделала расклад. Ты не обладаешь той властью при дворе сына, которая гарантирует что-либо из перечисленного. Она у тебя велика, но ты правишь Энджирсом в мелочах, между указами, а судьба моего мужа – дело слишком громкое, чтобы избегнуть внимания герцога. Будущее ветвится, но все прогнозы гласят, что ты не в силах повлиять на суд.

Арейн сохранила выдержку, но губы сжались, и рот превратился в узкую щель. Мало что было ей так же невыносимо, как напоминание о пределах ее власти.

– Может быть, и нет, – проговорила в итоге Арейн. – Суд состоится, он неизбежен, но не спеши отмахиваться от моего предложения. Возможно, я не влияю на решения сына, но помилование – одна из моих немногочисленных законных привилегий. Даже если Райнбек приговорит твоего мужа к смерти, я в силах помиловать его одним движением пальца, и все сыновья, вместе взятые, не смогут мне помешать.

Аманвах долго смотрела на нее. Затем перевела взгляд на Лишу:

– Это правда?

Лиша глянула на Арейн, затем снова на Аманвах. Она пожала плечами:

– Я не знаток энджирсского права, но это вполне вероятно.

– Я могу представить соответствующие документы, – сказала Арейн.

Аманвах покачала головой, вставая:

– Они не понадобятся. Я сделаю расклад.

– Можешь здесь, если угодно, – предложила Арейн, хотя прозвучало это, скорее, как приказ. – Посмотрю на эту магию в действии.

Чуть подумав, Аманвах кивнула. Она взглянула на Лишу, травница тут же поставила чашку и пошла задергивать тяжелые шторы. Аманвах преклонила колени меж пышных ковров на дубовом полу и расстелила белоснежную гадальную тряпицу.

Лишу заставили заткнуть коврами щели под дверью, и вскоре свет исходил только от алагай хора в руках Аманвах. Лиша и мать-герцогиня напрягли слух, но мало что разобрали, так как Аманвах шептала молитвы по-красийски, а губы скрывало покрывало.

Она достала закупоренный флакончик – очевидно, с кровью Рожера – и скупо смочила кости, после чего встряхнула их и бросила. Было жутко смотреть, как вспыхнули метки, когда хора отклонились от естественных траекторий и образовали узор. Лиша не смогла его прочесть, но Аманвах после недолгого созерцания кивнула и села на пятки. Лиша вынула из фартука люминесцентный пузырек и встряхнула его, озарив комнату химическим светом.

– Я потребую трех вещей, – заявила Аманвах.

– Трех в обмен на одну, – отозвалась Арейн.

– Желаешь поторговаться – попробуй, – пожала плечами дама’тинг.

Тон ее дал понять, что в попытке не будет смысла.

– Чего же ты хочешь? – спросила Арейн.

– Как только закончится суд, ты помилуешь моего мужа, меня и моих сестер-жен. Однозначно и безоговорочно. Мы будем свободны и останемся под твоей опекой, пока не вернемся в Лощину.

– Договорились, – кивнула мать-герцогиня.

– Ты обеспечишь мне ежедневные свидания с мужем, – продолжила Аманвах.

– До суда могу дать ежедневно по часу.

– Это приемлемо, – согласилась Аманвах.

– А последнее? – спросила Лиша.

– Каплю крови госпожи Лиши, – повернулась к ней Аманвах.

Лиша скрестила руки:

– Категорически – нет! – Страшно было подумать, какой вред причинит эта женщина такой каплей. Одна просьба – уже оскорбление.

– Лиша, – предостерегающе молвила Арейн.

– Вы не понимаете, о чем она просит, – сказала Лиша. – Отдать дама’тинг свою кровь – все равно что вручить им нож и обнажить горло. С чего мне согласиться?

– От этого может зависеть судьба моего герцогства! – прошипела Арейн. – Дай, иначе я велю взять сама.

– Не угрожайте мне, Арейн, – оскалилась Лиша. – Я постою и за себя, и за ребенка. Если ваши стражники тронут меня пальцем, я сровняю с землей весь дворец.

Арейн сверкнула глазами, но Лиша ничуть не шутила, и старуха это знала. Выдержав взгляд матери-герцогини, Лиша посмотрела на Аманвах:

– Два условия.

Та оживилась. Красийцев хлебом не корми, только дай поторговаться.

– И какие же?

– Ты воспользуешься этой каплей сейчас же, здесь, и спросишь громко, по-тесийски.

Аманвах кивнула:

– А второе?

– Ты в будущем сделаешь для меня расклад. Вопрос и время – на мое усмотрение.

Глаза Аманвах сузились.

– Договорились. Если твой вопрос не причинит прямого вреда моему народу или моим близким.

В ответ Лиша вынула из кармана фартука ланцет и приготовила палец.

– Значит, все мы пришли к согласию?

– Да, – отозвалась Арейн.

– Пришли, – подтвердила Аманвах.

– Доставай свои кости. – Лиша провела ланцетом по подушечке указательного пальца и капнула кровью на хора Аманвах.

Дама’тинг покатала их в горсти, смачивая полностью. Затем вновь повернулась к тряпице и принялась встряхивать:

– Всемогущий Эверам, Дарующий Свет и Жизнь, дай слуге Твоей знание о том, что грядет. Покажи Твоей смиренной слуге судьбу ребенка, которого носит Лиша вах Эрни ам’Свиток ам’Лощина.

Лиша почувствовала, как ребенок лягнулся, едва вспыхнули кости, и перевернулся, пока они падали. Аманвах жадно подалась вперед, читая тайнопись.

– Ну? – не вытерпела Лиша. – Что они говорят?