Тролльхол

В темноте постепенно вырисовываются очертания предметов и дверные проемы, ведущие в комнаты. Когда дыхание немного выравнивается, Рин замечает, что в доме стоит нестерпимая вонь. Поднявшись на ноги, она крадучись идет по коридору, чувствуя себя взломщицей — вдруг в доме все-таки кто-то есть? Может быть, хозяева спят, и не хотелось бы их напугать своим внезапным появлением. Рин останавливается перед входом в комнату и осторожно выглядывает из-за дверного косяка. Судя по обстановке, перед ней гостиная: большой телевизор на стене, диван с креслами напротив, шкаф-витрина со статуэтками и посудой, громоздкий комод. И ни души. С противоположной стороны от гостиной обнаружились кухня и спальня, в них тоже никого нет. Рин идет альше, заглядывая за двери: ванная с мутным кафелем и ржавыми кранами, пыльная кладовка со старыми швабрами, захламленная гардеробная… Остается последняя дверь. Рин толкает ее, но та не поддается. Неужели заперта? То есть, в дом, получается, вход свободный, а эту комнату решили закрыть на замок? Странно и как-то тревожно. А еще очень любопытно узнать, что за дверью. Рин окидывает взглядом стены по обе стороны от двери, проводит рукой над дверью и нащупывает ключ, воткнутый в щель между стеной и дверной коробкой. Вытаскивает его. Сверху падают клочья пыли. Ключом явно давно не пользовались. Рин вставляет его в замочную скважину и поворачивает. Раздается щелчок, и дверь плавно открывается внутрь комнаты. Рин ее не подталкивает, просто стоит на пороге, глядя, как расширяется щель, впуская тусклый свет из коридора. Внутреннее убранство состоит лишь из одного-единственного предмета мебели — длинного и узкого деревянного стола из грубого дерева. На нем что-то лежит. Или… кто-то.

Покойник!

Продолжая вглядываться в человеческую фигуру на столе, Рин чувствует слабость в ногах и хватается за дверной косяк, чтобы не упасть. Внутри комнаты намного темнее, чем было в остальных, — не то здесь вовсе нет окон, не то они закрыты светонепроницаемыми шторами, но и этого света достаточно, чтобы понять, что мертвое тело мертво давным-давно, оно черное, как сгнившее бревно, на лице дуплами зияют пустые глазницы, плоть истлела, и кажется, что покойник злобно скалится, обнажив желтые кривые зубы. В памяти Рин всплывают слова Фрои: «Мой отец был хранителем… Для возложения талисмана тела умерших приносили прямо к нему. Он проводил обряд в специальной комнате, где стоял длинный стол для покойников. Тело оставляли там на ночь, а утром забирали и несли на кладбище».

Кажется, кого-то забыли забрать?

Одновременно с осознанием того, что находится в доме Фрои, Рин слышит скрежет открывающегося замка входной двери и скрип половиц в коридоре.

— Зачем ты потревожила папу? — раздается за спиной такой приятный и одновременно ужасный голос ее преследовательницы. Рин чувствует, как ее разум стремительно опутывает липкая туманная пелена, и понимает, что вновь попала под магическое влияние Фрои, хотя и не смотрит на нее. Видимо, магия действует тогда, когда Фроя находится близко. Скорее всего, на большом расстоянии воздействие слабеет, поэтому Рин и удалось убежать. Правда, недалеко. Надо же было такому случиться, что на пути ей попался дом ее потенциальной губительницы!

— Прости… — Рин оборачивается. — Но мне кажется, твоего папу уже ничто не может потревожить.

— Да много ли ты понимаешь?! — Фроя так яростно смахивает со щеки слезу, что со стороны это выглядит как пощечина самой себе.

— Почему ты врала, что он болен? — Пользуясь тем, что взгляд Фрои затуманился подкатившими слезами, Рин делает шаг в сторону.

— Иначе они бы заставили меня похоронить его! — Фроя горестно заламывает руки.

— Почему же ты не хочешь его похоронить? — Еще один шаг, и еще. Рин приближается к входу в кухню. Оттуда льется сумрачный свет. Значит, там есть окно, которое можно разбить, чтобы выпрыгнуть наружу.

— Потому что вначале нужно провести обряд возложения Валькнута! И я сделаю это, когда раздобуду талисман!

— Разве не лучше было бы предать тело земле и позже извлечь для обряда? Здесь… трупный запах.

— Знаешь ли ты, как у нас принято устраивать похороны? Умерших сжигают в лодках, по древнему обычаю викингов. После похорон остается горстка пепла, и куда, по-твоему, я должна буду возлагать Валькнут?!

Вместо ответа Рин срывается с места и мчится в кухню, хватая подвернувшийся на пути кухонный табурет. Размахнувшись, она бросает его в окно, собираясь выпрыгнуть следом. Но табурет отлетает назад. Осколки мутных, давно не мытых стекол осыпаются на пол, обнажая толстые прутья металлической решетки. Рин не видела оконных решеток ни на одном доме Тролльхола. Зачем они понадобились Фрое?!

Что-то большое и темное, похожее на рогатое чудище, выбирается из зарослей и на тонких мосластых ногах бежит к дому. В оконную решетку утыкается морда огромного лося. Животное смотрит на Рин темно-карими грустными глазами и шевелит толстой верхней губой, словно хочет ей что-то сказать.