Троллий пик

Голос Лоры, который до сих пор звучал в ушах, гнал ее вперед все быстрее. Но Грейс помнила, что впереди тяжелый подъем в сумерках, и заставила себя сосредоточиться на дороге. Последний рывок вывел велосипед с трассы на дорогу к горе. «Осторожно! Начинается серпантин», – мелькнул предупреждающий знак.

Еще оставалось время до темноты, но важно было не позволять себе расклеиться, а мыслям – блуждать. «Думай о педалях и о скорости», – приказала себе Грейс. С третьей попытки мозг покорился. С самого начала она взяла слишком высокий темп из-за адреналина, но сбрасывать скорость не стала. Поворачивала сначала мягко, когда изгиб спирали шел плавно, но чем чаще дорога петляла, тем резче приходилось выкручивать руль. Оставалось надеяться, что никакому автолюбителю не придет в голову встретить Рождество на вершине горы.

Пальцы окоченели, дыхание сбивалось, колени ныли. К концу подъема голова опустела настолько, что Грейс забыла о последнем повороте и чуть не слетела вниз по склону.

На знакомой площадке было темно. В сумерках сквозь несущийся снег виднелись белые колонны беседки. Далеко внизу, огибая подножие горы, текла в туннель красно-желтая река автомобилей – припозднившиеся водители торопились успеть домой на праздничный ужин.

– Грейс!

Она обернулась и увидела Томаса, стоявшего рядом с машиной. Двигатель был выключен, фары – погашены. Автомобиль выглядел как мертвый хищник с потухшими глазами. Грейс побежала к нему.

– Что происходит? Где мама? – засыпала она Томаса вопросами. – Где ты ее встретил? Она не ранена?

Томас выглядел больным, это было заметно даже в полутьме. Бледное лицо покрылось нездоровым восковым блеском от пота. Он схватил Грейс за плечо и прижал палец к губам, давая знак замолчать.

Здесь есть кто-то еще? За ними следят?! Грейс окинула взглядом пятачок на вершине холма. Как будто никого, но никогда не знаешь наверняка. Она прислушалась, не раздастся ли поблизости жужжание дрона.

– В машину, быстро!

Грейс обежала автомобиль и нырнула в прохладную сухую темноту салона. В машине никого не было – это она поняла сразу, как только оказалась внутри. Если мамы здесь нет, где же она? Если бы не голос Лоры из телефонной трубки, Грейс решила бы, что Томас ее разыгрывает.

Томас тем временем рухнул на сиденье рядом и встряхнул головой, будто отгоняя облако мошкары. Когда он повернул ключ зажигания, от фар пролегли длинные полосы света, выхватывая в темноте колышущиеся ленты на беседке.

– Где мама? Что происходит? Зачем ты притащил меня…

– Тихо! – Томас выкрикнул это так резко, что Грейс вздрогнула. Он медленно повернул к ней лицо: – Сними и отдай мне цепочку. Она очень нужна Лоре. Прямо сейчас!

– Что? – растерялась Грейс. Но Томас, похоже, ничего не собирался объяснять. Просто сидел, так крепко вцепившись в руль, что костяшки пальцев побелели. – Откуда ты вообще знаешь о цепочке?

«Не вздумай», – говорила Лора. Что «не вздумай», мама? Не вздумай отдавать цепочку? Не вздумай спорить?

Томас издал странный горловой звук – что-то среднее между рыком и шумным вздохом.

– Грейс, пожалуйста, давай потом это обсудим. Снимай цепочку и давай сюда. Лоре нужна твоя помощь.

Если Лоре нужна помощь, почему ее здесь нет?!

– У меня нет цепочки, – ответила Грейс, стараясь оставаться спокойной. – Может, ты теперь объяснишь…

– Что значит «нет»? – очень тихо переспросил Томас. – А где она?

– Вчера ее надевала Вивиан. Должно быть, уехала с ней.

Удар был неожиданным и слишком быстрым, чтобы Грейс успела закрыться. Томас схватил ее за волосы и со всей силы приложил лицом о приборную панель. Внутри что-то неприятно хрустнуло, а нос наполнился кровью – теплой, липкой, густой. Резкая боль ослепляла.

Когда Томас отпустил ее, Грейс отпрянула, машинально закрываясь одной рукой, а другой – вцепившись в дверную ручку. Щелкнули кнопки блокировки дверей. Ужас накрыл ее холодной мутной волной, в голове все смешалось, осталась только одна мысль: «Бежать!»

– Тихо, тихо, все хорошо… Очень больно? – Томас дотронулся до ее лба, и Грейс дернулась. – Дай посмотрю.

Она продолжала, как заведенная, дергать ручку двери снова и снова, будто надеялась, что просто механизм заел. Томас осторожно отвел ее руку, перемазанную кровью. Его лицо вдруг оказалось очень близко. Обычное лицо – такое же, как когда он придвигался, чтобы поцеловать ее, разве что чуть более встревоженное.

– Наверное, нос сломан, – заботливо произнес он. Грейс старалась не всхлипывать. Все лицо болело страшно, будто кто-то поместил под кожу раскаленный штырь. Из глаз текли слезы, смешивались с кровью под подбородком, капали вниз. Грейс отстраненно подумала: как хорошо, что она надела спортивные штаны, а не джинсы…

– Мне очень жаль, – вздохнул Томас. – Извини, я расстроился.

Он аккуратно положил руку Грейс на затылок. Даже сквозь боль она сообразила: это идеальная позиция для второго удара, который ее почти наверняка вырубит. От страха сводило горло, вот-вот должны были прорваться судорожные рыдания. «Хватит», – велел голос в ее голове, и от того, как уверенно он звучал, Грейс заставила себя остановиться.