Трогать запрещено

— Э-э-э, сядь! — дергая меня за руку, усаживает на диванчик. — Еще не хватало, чтобы ты у меня тут в обморок шмякнулась, подруга. Ау, — машет ладонью перед моими глазами, — Данилова, это Земля, прием! — щелчок пальцами.

— Я не собиралась, — лопочу, снова набирая номер папы. — В обморок не собиралась, — в телефоне снова виснут гудки.

Блин!

— Ага, отражению своему это скажи. Ты резко позеленела и чуть не стекла по стенке. Просто, если вдруг ты забыла, у меня по ОБЖ в школе была слабая тройка. Откачивать и оказывать первую помощь я не умею от слова «совсем».

— Очень смешно! — бурчу. — Дура я. Я такая дура, Ник! — сбрасываю папу и набираю Титова. — Нельзя было их оставлять наедине. А что если… А вдруг…

— Ты чокнулась, что ли? Двадцать первый век на дворе. Нет, конечно, вполне возможно, что они слегка помяли друг другу физиономии, но не более того. Уйми свою бурную фантазию. Прошло время дуэлей и битв насмерть. Я больше чем уверена, что ты преувеличиваешь масштабы трагедии.

— Легко тебе говорить.

— Так, ладно, давай, поднимай свою задницу, поехали, — скидывает халат и летит за нашими сумками в ванную комнату Вероника.

— Куда?

— Домой к вам, куда же еще?

— Зачем?

— Данилова, не тупи! — рычит Ника, кидая в меня мои джинсы со свитером. — Спасать твоего благоверного от гнева папеньки. Или наоборот, спасать папеньку. Там как пойдет, в общем.

— Правда? — охаю. — Ты со мной поедешь? — подскакиваю, резво начиная переодеваться.

Хватит с меня СПА-процедур и бассейнов. На нервах сегодня наплавалась так, что аж тошно. Мышцы ноют, а сердце мечется в грудной клетке в припадке беспокойства за мужчин. Хуже маленьких детей, честное слово! Неужели им жалко для меня одного короткого СМС?!

— Конечно, поеду. А как иначе?

— Слушай, только я не уверена, что они у нас дома. А вдруг папа поехал к Титову?

— Начнем с вашего. А дальше будет видно. Где кантуется твой Дан ты, естественно, понятия не имеешь?

— Не-а, — морщусь, — мы об этом не разговаривали.

— Ла-а-адно, мы что-нибудь придумаем. Разгребаем проблемы по мере их поступления.

— Спасибо, Ник! — порывисто скачу в одной штанине к подруге, чмокнув ее в щеку. — Но ты же помнишь, что я сказала? Папа и на тебя тоже сильно злится.

— Мне повезло.

— В чем?

— Я женщина. Твой отец вряд ли поднимает руку на женщину, — улыбнулась Вероника, уже натягивая футболку и куртку. — Побубнит, поворчит и успокоится. Насколько я знаю Степана… э-э-э… опять забыла отчество.

— Аркадьевича, Ник.

— Дядю Степу, короче. Насколько я его знаю — он у тебя милый плюшевый мишка.

— Мхм, когда дело не касается его семьи, — натягиваю свитер, собирая волосы в высокий небрежный пучок. Не до красоты уж. Тут бы с дрожью в конечностях совладать и не пересчитать носом ступеньки с третьего на первый этаж.

— Не пессимизди, Данилова!

В вечер выходного дня на дорогах полно заторов. Однако либо Ника так умело объезжает все пробки дворами, либо я настолько утонула в своих переживаниях, что до дома, кажется, мы долетаем в считанные минуты. Хотя часы говорят, что в пути прошел еще один час. Уже шесть часов с момента нашей с папой последний встречи. За это время можно уже не просто убить, а даже избавиться от трупа! Трындец!

Ника бросает своего «Жука» у ворот и выскакивает из машины, торопясь за мной следом. Отворив калитку, в первое мгновение я с облегчением выдыхаю, когда вижу на подъездной дорожке машину Титова рядом с папиной. А во второе до меня доходит, что это ровным счетом ни-че-го не значит!

Ускоряю шаг, переходя на бег. Залетаю на крыльцо, пару раз поскользнувшись на ступеньках, едва не упав. Влетаю в дом с громким:

— Пап?! Богдан?!

Ответа нет. Следом за мной вбегает Вероника, чуть не сбивая меня с ног. Благо, я успеваю вовремя отскочить от двери.

Прислушиваюсь. Тишина. Не разуваясь, прохожу в гостиную. Тут работает телевизор и горит елка, но мужчин нет. Мы с Никой переглядываемся, и тут до наших ушей долетает раскатистый мужской хохот.

— Кабинет! — бросаюсь я в нужном направлении. Подруга за мной. Ни одна из нас даже близко не подумала, что будем делать в случае драки двух здоровых мужиков. Каким образом две хрупкие девушки вообще способны остановить высоких и рослых мужчин в порыве мордобоя?

Благо, придумывать и не приходится. Ныряю в открытую дверь папиного кабинета, зависая на пороге, вытаращив глаза. Слова пропадают. Совсем. Нет, они не дерутся. Я ошиблась и даже не знаю: хорошо это или плохо.

Папа с Богданом пьют. Да судя по осоловелым взглядам, встретившим меня, «приговоривают» уже не первую и даже не вторую бутылку виски, стоящего в компании двух бокалов на столе, заваленном бумагами. То есть в сорок лет вот так мужчины решают серьезные вопросы? Интере-е-есно…

Подоспевшая за мной Ника звонко хмыкает.

— Ю-ю-юля, — расплывается в улыбке Дан, распевая мое имя. — Юлька моя пришла-а-а! — поднимается с кресла, нетвердым шагом добредая до меня, притянув к себе за плечи. Сжимает так, что кости затрещали!