Трогать запрещено

— Юль, где ты живешь в Питере? Отец снимает квартиру?

— Нет, в общежитии. Оно у нас квартирного типа, необходимости в тратах на съем не было. А что? — загораются румянцем щеки Юли. — Я живу одна…

— Одна, — киваю, — это прекрасно, — нервно почесываю бороду.

— Мхм.

— А со мной? Со мной жить будешь?

Котенок складывает пухлые губки в букву «о», удивленно замирая напротив. Сидит и не дышит, вытаращив на меня свои чудные глаза. В движении только ее пальчики, которыми она комкает белую салфетку на столе.

— Юль? — накрываю ладонью ее ладонь, сжимая.

— Я просто… да! Да, конечно буду! — смеется. — Ты переедешь ко мне в общежитие? Оно у нас правда отличное, новое и нешумное. Я думаю, мы могли бы договориться с комендантом и…

Теперь приходит моя очередь посмеиваться. Генеральный директор многомиллиардного холдинга, живущий в общежитии балетной академии. Это даже звучит абсурдно.

Юля хмурится.

— Нет, — объясняю ей свой приступ веселья. — Боюсь, я вырос из того возраста, когда живут в общежитии. Ты переедешь ко мне.

— Оу…

— Что такое? Это проблема?

— Нет, просто все так быстро и неожиданно и… — хватается за щеки.

— Если ты не готова или не хочешь, я пойму. Но все равно от тебя не отстану. Найду квартиру рядом с твоей академией, узнаю расписание занятий и буду сталкером таскаться по следам, наводя жути на твоих одногруппников.

— Это угроза? — хохочет котенок.

— Скажем, предупреждение. Слышала, что мы в ответе за тех, кого приручили? Все, Юль, ты попала. Нет, поверить не могу, вероломно похитила мое сердце и отказываешься со мной жить, — качаю головой. — Жестокий котенок…

— Я нет! — охает Юля. — Я не отказываюсь. Я хочу. Я согласна. И вообще, — подскакивает с места, двигая свой стул ко мне, усаживается, обнимая за талию, прижимаясь, — с тобой я на все согласна. Честно-честно.

Стискиваю рукой ее плечи, упираясь подбородком в темноволосую макушку. Только сейчас понимаю, что впервые за последние полчаса выдохнул. Сердце же до сих пор частит нездорово.

— Завтра, по возвращении в город, сразу поедем к твоему отцу.

— Ох…

— Вот тебе и «ох». Нужно все рассказать Степану. Тем более, я планирую и в столице тебя у него украсть. У меня, конечно, будет много работы, но я хотел бы, чтобы ты была со мной, Юль. Если это возможно?

— У меня утрами тренировки. А дома у папы оборудован зал…

— Мы что-нибудь придумаем.

— Идет, — вздыхает Юля. — Поверить не могу, — смеется, — что мы всерьез обсуждаем будущее. Еще перед Новым годом я даже мечтать о таком боялась, а теперь…

— А я до сих пор не могу поверить, что ты набралась смелости и пришла ко мне на работу, признаваться в любви, — вспоминаю ее тогдашний растерянный взгляд, и в груди щемит до боли. Она ведь ни каплю не юлила. Не играла. Искренне призналась в чувствах ко взрослому мужику, не побоявшись быть отвергнутой.

— Мне было страшно и стыдно…

— Чего-чего, а стыдиться тебе точно нечего. Ты у меня очень смелая девочка. Это я — баран — чуть все не испортил. Если бы не тот твой первый решительный шаг, мы бы здесь точно сейчас не сидели.

— Не-а, — улыбается, вскидывая взгляд. — Первый решительный шаг случился гораздо раньше. Юла, помнишь?

— Точно, — смеюсь, чмокая ее в нос.

— Первое сообщение «любить или быть любимым». Ты так мне и не ответил. Что бы ты выбрал?

— Мне нужно было время, чтобы дать тебе на этот вопрос честный ответ. Любить. Однозначно любить, Юль. Но, в тысячи раз приятней, когда тот человек, которого любишь ты, любит тебя в ответ. Представляешь, до сорока лет жил, совершенно этого не понимая.

— Лучше поздно, чем никогда.

Юля подхватывает свой бокал. Мы чокаемся. Пока официант Анатолий расставляет перед нами горячее и закуски, сидя в обнимку, витаем каждый в своих мыслях, пока мне на ум не приходит еще одна мысль, и я спрашиваю:

— Кстати, откуда ты взяла мой номер?

— В тот вечер, после встречи в СПА, стащила у папы.

— Но, насколько я помню, сообщение прилетело позже. Через день, если не через два?

— Я трусила. Не знала, с чего начать разговор. Знал бы ты, сколько раз набирала сообщение и тут же его стирала! Все казалось таким глупым и наивным. А мне, жуть, как нужно было тебя заинтересовать.

— Расчетливо, — подмигиваю.

— Еще бы! — смеется Юля. — Я рада, что в тебе не ошиблась.

— М-м, и не разочаровалась еще?

— Никогда!

Улыбаюсь. Официант оставляет нас наедине. Я, подавшись вперед, целую Юльку в губы. Чмокаю разок. Другой. Срываю поцелуй за поцелуем. Совершенно забывая о том, что мы в ресторане и вокруг десятки любопытных глаз. С ней исчезает все моментально. Шум, мир, другие люди.

Наверное, я так и не смог бы оторваться от Даниловой, если бы не тактичное покашливание за спиной и знакомый голос:

— Титов? Вот так встреча!

Юлька испуганно отстраняется, оглядываясь.

Я оборачиваюсь, мысленно проклиная всех и вся.

— Костя, — киваю. — Нюта. Действительно, неожиданно…

Юля